Родина – за нами!

Остаток пути до командирского «подземелья» они прошли молча. Кивнув на прощание, Саша скрылась под козырьком входа. Капитан глянул на циферблат своих «командирских», присвистнул и торопливо пошёл в расположение собственного взвода.

Он лежал на кровати, застеленной шерстяным серым одеялом поверх матраса. Куминов накрылся собственной шинелью, никогда не пользованной другим способом. За исключением тех редких случаев, когда до полка добиралась совсем уж «высокая» проверка и приходилось передвигаться в форме одежды по Уставу, согласно времени года. А так шинель играла роль именно одеяла, придавая сну под ней какой-то собственный, абсолютно непередаваемый уют. Капитану не спалось, и неудивительно.

Из его «командирского» угла виднелся один из рядов двухъярусных кроватей, где сейчас богатырски отсыпался родной взвод. Печь, находящаяся посредине, отбрасывала на стены, закрытые плащ-палатками, причудливые отблески. Старший сержант Воронков, как обычно дежуривший ввиду отсутствия рейдов на «ту» сторону, подрёмывал рядом с ней. Каждый раз, когда дрова в печи прогорали, кажущийся полностью спящим рано облысевший разведчик неожиданно вставал, тихо открывал дверцу и закидывал в неё несколько поленьев. Шурудил кочергой, сделанной из прута спинки кровати, выгребал из поддувала золу в цинковый патронный ящик, служивший мусоркой. И снова затихал, превращаясь в сонную статую.

Куминов усмехнулся, когда в очередной раз Воронков неожиданно встал и стукнул дровами. Этого сержанта-молчуна он планировал взять в Куйбышев в обязательном порядке. План выхода, состава группы и ориентировочного маршрута уже начал рисоваться в голове. И это было хорошо, потому что доказывало самому капитану факт отсутствия какого-либо внутреннего расстройства из-за услышанного сегодня. А вернее, вчера, уже вчера.

— Итак, товарищ капитан, — подумалось ему, — кто же у нас пойдёт?..

А чего тут думать…

Глава шестая

'Разведчик должен уметь в полной мере оценивать боевую задачу и ее результат

Лишь полное понимание результата позволит бойцу РДГ быть беспощадным

Как к врагу, так и к себе, полностью посвятив жизнь ее выполнению'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

Его взвод и его группа, уже отобранная в собственной голове, так и есть:

Старший сержант Алексей Воронков, так весело прикидывающийся сейчас дрыхнущим. Командиром одной из троек, больше никак. Вместо лейтенанта Игонина, того придется оставить за старшего во взводе. На Лёху Куминов мог полагаться полностью, что было важно. И ещё важнее — Воронков лучший технарь роты. А это в Куйбышеве наверняка может пригодиться.

В его тройке будут ещё Сергей Шутяк, весёлый колобок из мышц и Арсений Силаев, чуть похожий на Пьеро, спокойный деревенский парняга. На войне ставший замечательным снайпером, которого Куминов всегда брал на любую операцию.

Командиром следующей тройки пойдёт лейтенант Хрусталёв, переведенный совсем недавно, и зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны. Нахальный худощавый летёха уже успел прославиться в полку неуёмной любовью к уничтожению врагов Родины и непонятным везеньем. К нему в группу Куминов мысленно пристегнул Герасима Пчёлкина и надёжного, хотя и не всегда послушного, Рустема Сафина.

Последняя тройка, всю сложную дорогу прикрывающая группу, должна быть особенно сильной в плане огневой поддержки. Тут думать капитану тоже не пришлось. Старший лейтенант Эйхвальд, самое оно в данном случае. Женя из потомственных поволжских немцев, давно и прочно обрусевших и воевавших со своими бывшими соотечественниками так, что иногда впору было ставить их в пример некоторым прочим национальностям. Ну и с ним как раз впишутся Андрей Шабанов и Расул Валиев. Андрей был вторым из снайперов, что Куминов планировал брать с собой.

Так как с одним из его личной двойки, а вернее, одной, уже всё определилось, то остался всего один боец. Связист, всегда находящийся рядом. И на эту роль капитан без лишних размышлений определил Камиля Джанкоева, одного из «стариков» с тех пор, когда Куминов был только лейтенантом.

В печке потрескивали сухие дрова, чуть отдавая лёгким смолистым запахом. Он смотрел на тёмный потолок из вплотную друг к другу накатанных брёвен, думал, вспоминал. Сколько вот таких ночей уже осталось позади? Куминов, конечно, мог бы посчитать в голове, но не хотелось. Было не до того. Впереди была неизвестность и опасность, связанная именно с этой неизвестностью.

Ему довелось сходить за линию фронта не один десяток раз за прошедшие пять лет его личной войны. И каждый выход был донельзя опасен, напряжён и ответственен. Половина операций выбивала в его взводе людей, хороших и добрых парней, с каждым из которых успел подружиться. Но всякий раз Куминов сам возвращался назад живой и невредимый, даже начиная верить в удачу. А сейчас? Да черт знает, как оно сложится сейчас. Но и что в этом такого, если надо? А ничего, просто ещё один рейд, всего один… и он провалился в сон.