Родина зовет

Пулеметы немцев били по входным дверям, чтобы не выпустить нас ни одного живым. Бойцы-комсомольцы добровольно изъявили желание отогнать немцев. Первыми пошли Михайлов и Леушкин. Выскочив в сквозниковый коридор, где брызжет свинец от разбивающихся о бетон пуль, Михайлов сдергивает кольцо с гранаты и выбрасывает ее из дота. Фашистские пулеметы затихли. За Михайловым выбегает Леушкин. Они вдвоем забрасывают гранаты на дот, за него и по сторонам. До нас доносятся взрывы, вопли немцев… Михайлов и Леушкин вбегают в тамбур.

Некоторое время тишина.

Затем снова строчат пулеметы по входной двери, и опять немцы начинают долбить за стенами дота.

С гранатами в руках выбегают другие смельчаки - Тернов и Иванисов. Грохот. Немцы разбегаются, умолкают пулеметы, слышны стоны, крики…

Снова тишина, а потом опять строчат пулеметы, немцы продолжают подкапываться под дот.

Нужно было продержаться еще с полчаса, до полной темноты.

Но тут произошел оглушительной силы взрыв…

В голове у меня что-то ухнуло, я провалился вниз. Когда пришел в сознание, то почувствовал, что нахожусь в воде. Полнейшая темнота. Пробую руки - двигаются, ноги - тоже. В голове страшный шум, ничего не слышу. Пахнет горелым. Щупаю голову - волос с одной стороны нет, а запеченная кожа полопалась. Лицо страшно горит. С трудом осмысливаю случившееся. Значит, немцы успели подкопать и заложить взрывчатку. Когда произошел взрыв снизу, перекрытия между этажами обвалились, и я провалился вниз, в запасные баки с водой. По обрывкам арматуры карабкаюсь наверх. Это мне удается. Через пролом вылезаю на второй этаж. Ничего не видно: электрический фонарик потерялся. Ощупав стены, я понял, что целым остался один тамбур и сквозниковый коридор. Кто еще уцелел?

- Кто жив, ко мне! [28]

Бойцы стали собираться в тамбуре. От гарнизона осталось в живых шесть человек. По голосам я узнал Тернова, Михайлова, Леушкина, Иванисова, Торощина. Медлить больше нельзя, подаю команду:

- С гранатами по два на выход!

Первыми пошли Михайлов и Леушкин. Они швырнули по одной гранате, затем по второй, выскочили из дота, но, сраженные пулеметной очередью, упали замертво. За ними выбежали Иванисов и Тернов. Разбрасывая гранаты по сторонам и на верх дота, откуда также строчил пулемет, они бросились через насыпь в противотанковый ров. Остались мы с сержантом Торощиным. Я еле держался на ногах, в голове гудело, дышать было трудно.

Приготовив гранаты, мы направились к выходу. Я сдернул с гранаты кольцо, готовясь швырнуть ее, но вдруг покачнулся и чуть не упал. Граната шипела у меня в руке. Сержант Торощин выхватил у меня гранату и выбросил. Взрыв! Мы выскочили из дота и кубарем покатились с насыпи…

Что- то холодное освежило мне лицо, и я очнулся.

Скатившись с насыпи, я попал головой в ручей. Торощин помог мне подняться, и мы доползли до противотанкового рва. Здесь нас поджидали Тернов и Иванисов.

Выбиваясь из сил, мы все дальше и дальше отползали от взорванного дота, где строчили вражеские пулеметы, рвались гранаты и десятки осветительных ракет взвивались в ночное небо.

Раздался последний взрыв. Это немцы взорвали остатки нашего дота.

Тринадцать дней и ночей в этом доте сражались пятнадцать советских воинов. Гарнизон показал себя сплоченным и мужественным коллективом. Ярославские пареньки-комсомольцы, призванные в армию в 1940 году, проявили себя как опытные, хорошо подготовленные бойцы. Почти все они погибли. Нас осталось четыре человека. Раненые и обожженные, напрягая последние силы, мы ползем. Пулеметная стрельба затихает сзади. Ракеты гаснут.

Помогая друг другу, мы вылезаем из противотанкового рва, проходим несколько метров и заползаем в небольшой кустарник. Здесь можно передохнуть. [29]

У Иванисова в противогазовой сумке оказалось немного сахара. Он разделил на всех по два кусочка. Посидев несколько минут, мы двигаемся дальше.

Путь пересекает шоссе. По шоссе идут немцы. Мы залегли. У меня был пистолет и одна граната. Немцев много. Что можно сделать с одной гранатой? Пришлось их пропустить.

Мы пересекли дорогу и пошли дальше. Идти старались быстрее, чтобы за ночь достигнуть леса, который находился километрах в пяти от границы. Но было темно, идти без дороги очень трудно. И мы свернули к одной из проселочных дорог.

Вдруг тишину прострочила пулеметная очередь. Что это? Нарвались на немцев? Опять залегли. Но лежать долго нельзя, нас могут перебить. Ползем. Пулемет продолжал яростно стрелять короткими очередями. Слева показались кусты, а прямо перед нами - рожь. Я повернул к кустарнику, а Торощин, Тернов и Иванисов, очевидно не видя меня, заползли в рожь. Прождав некоторое время, я забеспокоился, пробовал свистеть. Они не отвечали. Пытался искать. Их нигде не было. «Значит, они проскочили и, не задерживаясь, пошли дальше», - решил я. [30]

Плен

С полчаса я пробирался сквозь заросли высокого кустарника. Колючие ветки царапали обгорелое лицо, лезли в глаза. Но я с отчаянной решимостью продирался вперед. Наконец миновал кустарник и выбрался на картофельное поле. Здесь идти было гораздо легче.