Родинка на груди

Стелла медленно шла по обочине, пытаясь спрятаться от ледяного ветра, в свою короткую норковую шубку. Высокие каблуки гулко стучали по мерзлому асфальту, слезы застывали на обожженных холодом щеках, обида рвалась из груди. Сердце не верило, что Денис с ней мог так поступить, душа кричала от отчаяния, а из горла вырывались бранные слова, которые тут же растворялись в порывах встречного ветра. Вдруг свет фар осветил ее сзади, Стелла отступила с края дороги в сугроб, чтобы идущая на большой скорости машина не зацепила ее. Провалившись по колено в снегу, она остановилась и повернулась лицом в сторону движущегося транспорта, чтобы видеть, кто ее хочет обогнать. Она сразу узнала машину Дениса, проблеск надежды затеплился в ее душе, губы тряслись от холода и слез, а на ресницах образовались мелкие сосульки, которые мешали ей моргать. Он поравнялся с ней, открыл окно и небрежно бросил:

— Садись быстро в машину, я довезу тебя до мотеля.

— Нет! — сдерживая слезы, сказала Стелла.

Женщина с трудом вылезла из сугроба, отряхнула свои ботфорты, спрятала руки в промокших перчатках в карман шубки и, склоняясь под порывами ветра, сделала несколько шагов вперед.

— Садись в машину, — монотонно произнес Денис.

Стелла молчала и упрямо двигалась навстречу ветру.

— Хватит издеваться надо мной. Садись, я же вижу, что ты замерзла и испугалась, — нервно закричал он.

Она гордо отвернулась от него, скрывая слезы, и снова зашагала по мерзлому асфальту, сопротивляясь порывам ледяного ветра. Машина медленно поехала за ней, из открытого окна Стелла видела сверкающие от злости глаза Дениса, но упорно продолжала шагать вперед, не останавливаясь и не оборачиваясь. Он прибавил скорость, обогнал идущую по обочине и резко притормозил, Стелла, сделав два шага назад, обошла машину и ни слова не говоря, пошла дальше. Ветер пытался сорвать с нее короткую шубку, руки в тонких промокших перчатках закоченели, идти навстречу ледяным порывам с колючими снежинками было очень тяжело. Отсутствие на трассе других машин уже не пугало ее. Ночь смотрела на землю тысячами звёздных глаз, дорога серой лентой терялась вдали, а вокруг на сотни верст была безлюдная степь, заснеженная, белая и холодная.

— Самое худшее уже случилось, — размышляла Стелла, — как я могла поверить такому человеку. Нет, он не человек, он — чудовище. Так поступать с женщиной! Я ему верила, так мечтала об этой встрече. Правильно люди говорят, что в тихом омуте все черти водятся! Он же, он же, — она не подобрала нужного слова, — я ненавижу его!

Слезы вырывались наружу и оставляли на щеках мокрый след, который сразу же замерзал и больно стягивал кожу. Ветер свирепствовал, казалось, что он специально усиливал свои порывы, чтобы испугать и заморозить одиноко шагающую по дороге женщину. Она шла, сопротивляясь и силам природы, и своим чувствам, которые переполняли ее сердце, и желанию сесть в теплую машину и согреться.

— Одна ночью в заснеженной степи, вдали от города, такое мне не могло присниться даже в самом кошмарном сне, — пронеслось у нее в голове, — но самое страшное — это так ошибиться в человеке, которого я заочно знала уже почти целый год. Интересно, сколько километров мы отъехали от мотеля? — продолжала думать Стелла.

Машина Дениса снова обогнала ее и остановилась в метрах десяти от шагающей, покрытой снегом фигуры, он быстро выскочил из автомобиля без шапки и перчаток, в одной легкой куртке и метнулся к Стелле, схватил ее за плечи, посмотрел в лицо и сказал:

— Хватит издеваться надо мной, ты меня начинаешь бесить! Быстро садись в машину, или я тебя затолкаю в нее силой! Не в моих правилах бить женщин, но… — почти прорычал Денис.

Стелла ничего не ответила и, вырвавшись из его рук, быстро пошла вперед, он нагнал ее и, прижав к себе, хотел утащить в машину, но поскользнувшись на мерзлом асфальте, не устоял и упал в снег, утянув за собой и ее. От потери равновесия или от неожиданности падения Стелла вцепилась руками в его куртку и прижалась к нему всем своим телом. Они, крепко сжимая друг друга в объятиях, упали в пушистый сугроб. Мягкие снежинки налипли на черные волосы Дениса и искрились в свете включенных фар.