Родинка в законе

Полтора месяца она жила, приближая этот день. Мечтала вырваться из маленькой квартирки, бросить нелюбимую работу, прервать ненужные отношения и уехать далеко-далеко. И чтобы никогда больше не видеть шуршащие купюры на журнальном столике, не чувствовать за спиной жалеющие взгляды, не слышать тяжёлые вздохи о судьбе сестры младшенькой, глупой, не сумевшей добиться ничего, кроме дешёвого диплома воспитателя.

Мечта сбылась.

Поднявшись, Анфиса засунула находку под куртку и снова вышла в черноту подвальных лабиринтов.

Идти было неудобно. Остановившись в тёмном подъезде, она даже подумала, не остаться ли до утра в квартире подруги. Но вспомнив тройной слой пыли и спёртый, застоявшийся запах, успокоила себя тем, что в начале пятого воры уже точно спят.

Выйдя из подъезда, Анфиса вздрогнула всем телом. Холодная кожа чемодана на утреннем морозе леденила внутренности. Съехавшая на глаза шапка, закрывала обзор. Дверь за спиной захлопнулась. Свет тусклой двадцати ваттной лампочки, висевшей над подъездом, дрогнул. Не спуская глаз с обледеневших ступенек перед подъездом,

Анфиса сделала несколько неуверенных шагов. Чьё-то шипящее дыхание тяжёлой волной опустилось на голову. Медленно подняв глаза, она непроизвольно присела, автоматически закрывая руками чемоданчик. На лавочке, сжавшись от холода, сидели две женские фигуры. Просто два закутанных в светлые пальто холмика. Анфиса не видела лиц, не слышала голоса, но и без этого поняла, кто её ждёт. Развернувшись, она снова бросилась к двери. Пальцы судорожно шарили по щитку, пытаясь набрать код. Но от страха мозг напрочь вычеркнул из памяти три простенькие цифры, которые, полчаса назад, она нажала не задумываясь.

Сквозь шипение бурлящей в висках крови Анфиса услышала скрип снега. Чья-то сильная рука развернула её, рывком расстегнула молнию на куртке и вытащила чемодан. Вот этого Анфиса допустить не могла. Вцепившись двумя руками в уплывавшую ношу, она скользила за уходящим мужчиной, судорожно сжимая зубы. Звать на помощь было бесполезно. Выйдя за пределы маленькой компании, чемодан потащит за собой огромное количество проблем. Выйдет наружу и предательство семьи, и убийство людей, пусть не лучших, но в данной ситуации, невинных… Ну и по мелочи, эгоизм, враньё, подстава…

Одна из женских фигур медленно поднялась. Подойдя к дерущимся, она грубо вырвала чемодан. Затем, развернувшись, толкнула Анфису в спину и свистящим шёпотом приказала:

–– Домой, говнюшка. И быстро.

После этих слов мир рухнул. Всё, к чему она шла долгие месяцы, на что надеялась, всё пошло прахом. Опустившись на обледенелую ступеньку, Анфиса зачерпнула пригоршню грязного снега и вытерла горевшее лицо. Не прислушиваясь к скрипучему на морозе голосу, она и так знала, в чьи руки попал чемодан.

–– Не толкай её, – жалобно пискнула Ника, но Василиса, не обращая внимания на сестру, протопала в сторону соседнего дома.

«Не бей её» – кричала Ника обидчикам Анфисы в школе,

«Посмей только тронуть её» – шипела в сторону выскочек однокурсников. Сейчас же это тонкое, слабое «не толкай её», прозвенело, словно отголосок далёкого прошлого, когда младшая сестрёнка воспринималась, как маленькая, не умеющая постоять за себя девчонка.

Сгорбившись, Ника побрела вслед за Василисой.

–– Тебя понести или сама дойдёшь? – зло прошипел над ухом Илья.

–– Сама, – потерянно прошептала Анфиса, поднимаясь со ступеньки.

Полная губа мужчины издевательски выгнулась над шарфом. Анфиса резко остановилась, поражённая внезапной догадкой. Развернувшись, она протянула руку и сдвинула закрывающий подбородок Ильи шарф. Изящной гусарской бородки-«шотландки» уже не было. Теперь всё стало на свои места. Вспомнилось и то, что ей всегда казались знакомыми глаза Ильи, и то, как хорошо он знал её вкус, привычки. Небольшое коричневое пятнышко под нижней губой ярко сверкнуло в рассеянном свете тусклой лампочки. Знаменитая капитоновская родинка, семейное тавро.

–– Стукнулся Финист-Ясный сокол о сыру землю и превратился в добра молодца. Да ты просто мастер перевоплощения, братец Елисеюшка.

– Это было не сложно, сестрица, – улыбнулся Елисей, помогая ей спускаться по обледенелым ступенькам. – Ты бы меня узнала, если бы в этой жизни интересовалась хоть кем-нибудь, кроме себя. Ты же у нас «Мисс эгоизм» в чистом виде и, как говорит Васенька, редкая говнюшка.

Войдя в квартиру, Ника и Елисей вынули из шкафа вешалки и, повесив одежду, прошли в зал. Переступив через наваленную на полу кучу одежды, Ника скрипнула зубами, но ничего не сказала. Анфиса по привычке смяла свою куртку и бросила её на стул. Рядом послышалось сдавленное рычание. Обернувшись, Анфиса съёжилась под гневным взглядом старшей сестры.

–– На место повесь. Как все нормальные люди.

–– Не кри… – начала Ника, но тут же осеклась под грозным взглядом Василисы.