Родитель «дубль три»

На посадку заходит звено ГС-5. Их сделано всего пять штук, как положено. Один экземпляр – не наш, он принадлежит ЦАГИ. Остальные прилетели сюда. Мы тут покумекали и решили реализовать «принцип Лого» на этих машинах. Дело было в крыле: в плане оно имело прямую законцовку, в которой существовало три отверстия, внутри имелось два замка, всего четыре, работающих от одного пиропатрона. С его помощью можно было отстрелить высотные накладки, которые, во-первых, удлиняли крыло на целых полтора метра каждое, и, чтобы уменьшить продольный изгиб и нагрузку на замки и шкворни, туда заливалось топливо для высотных полетов, которое расходовалось последним. Этим уменьшалось поперечное «V». Если требовалось отстрелить законцовку, и имелось свободное место в танках, то его «выдавливали» из законцовок в основные танки. Самолет из «танкера» превращался в истребитель и мог вести маневренный бой. Высотность, понятное дело, после этого падала. Крыло имело ламинарный профиль, полностью симметричный. Предкрылков или отклоняемого носка оно не имело, были щитки, которые заметно сокращали время виража. Вот эти четыре машины и перегнали в Бутурлиновку. Понаехала тьма сотрудников Гудкова, НИИ ВВС и ЛИИ ГВФ. Все хотели зафиксировать. Дело было в том, что заводские испытания накладки не проходили. Они отстреливались только на земле, и грозили серьезными авариями в случае неотделения от крыла или несинхронного отделения в воздухе. Честно говоря, все планировалось провести так, чтобы отстреливать законцовки не пришлось. Было не до того, а выполнить задание не получалось, иначе придется вступить в открытый бой с численно превосходящим противником. Как только «нарисовалась» такая ситуация, Петр подал сигнал отхода и наплевал на задание. Драться на высоте 2,3 километра со сворой «мессеров» не улыбалось ни в какую. Новые машины имели метровый «кодак» в четвертом отсеке фюзеляжа, сразу после 11-го шпангоута. Было бы просто, если бы в Дивногорье сейчас присутствовал 13-й ГвОРАП, но приходилось выбирать летчиков из имеющихся. Пересматривая летные книжки, Петр обратил внимание на трех человек, которые имели опыт съемок японских позиций на Сахалине и в Приморье. Ведущим второй пары пойдет Тимур. Двое ведомых – это капитан Архангельский и майор Белов. Один – из 13-й ОРАЭ, второй из 101-й ОИАЭ. Третий – молоденький лейтенант из Ейска Елисей Мамонтов. Вот его Петр помнил: был у него в звене курсантом, подавал большие надежды, да прокололся на… ну как бы это сказать помягче… В общем, девки на нем висли, пришли и заложили начПО, что все трое ждут девятимесячную неожиданность от курсанта Мамонтова. Смеху было! Словами не передать, в итоге – село Великая Кема на два года стало его домом родным. Там он тоже постарался, морду ему местные набили, после этого женился на местной и имеет двойняшек: мальчика и девочку. Великая Кема – это строго на широте Вакканая, напротив пролива Лаперуза. Эти самолеты сопровождали пароходы с ленд-лизом от пролива до Находки. Лейтенанта он получил за эти вылеты. Выпускался – младшим сержантом. Петр выбрал его: он еще в училище увлекался стрельбой по конусу и давал очень неплохие результаты. Вторым ведомым стал капитан Архангельский. Сирота, фамилию в детдоме дали по месту поимки. За спиной у капитана Школа имени Достоевского, город Ленинград, Лермонтовский проспект, дом 1 «А», знаменитая «Республика ШКИД», Ейское училище он закончил в 37-м по полному курсу, был ведомым у Тимура, своего однокурсника и друга. Тимур выбрал его. Отстреляли по одному разу законцовки и пошли. Кабины у всех герметичные, а немцы в «гиблую Россию» направляли G-2, которые так высоко не поднимались. Звено пересекло линию фронта у Курска, где было немного поспокойнее, сделало семь заходов над Харьковом и окрестностями, и село в Бутурлиновке. Полк на свободной охоте «настрелял» 26 немцев, гонявшихся на «ГээСками». На следующий день, перед вылетом произвели «очистку неба». Вылетели восьмеркой ГС-3срв. Вдруг навстречу попадается одиночный «мессер-109G-2». Ну, казалось бы, беги, дурашка, ты – влип! «Месс» внаглую заходит поперек курса и делает одиночный выстрел из пушки, дескать, вызываю на бой.

– Елисей, оттянись, твоя задача: не дать ему развернуться до меня. Атака!

Елисей тормознул, выпустив щиток, и пошел следом в 400 метрах за Петром, немец грамотно уклонился от обстрела, хотя Петр попал, а немец – нет, на лобовой, боевой разворот ему пресек длинной очередью Елисей, тот на вираж, причем левый. Петр успел перевернуться и правым нисходящим виражом атаковал немца. У того встал двигатель, но он управлялся и начал планировать за речку, Северский Донец, то есть через линию фронта, к Огурцово. Петр не поленился, развернулся и одиночным выстрелом из пушки вырвал у «мессера» полкрыла. Летчик выпрыгнул. Провели еще несколько боев и вернулись. Немца взяли наши пехотинцы. Оказался командир эскадрильи 52-го гешвадера Герман Граф. В январе 1942-го имел 42 победы, к маю этого же года нарисовал себе еще сорок пять. Где взял? У нас столько авиации на юге не было.