Родительский день

А с точки зрения закоренелого материалиста необъяснимых фактов нет и не бывает. Вообще. По определению. Если факт, невзирая на все потуги, все же объяснить нельзя, — значит, он вовсе не факт. Злостная фальсификация. Или банальный обман зрения.

Конкретный пример: у свиньи, как известно, шеи нет.

Конечно же, ученые-зоологи, специализирующиеся на парнокопытных, услышав такое заявление, тут же уличат заявителя в глубоком невежестве, а то и в злонамеренном искажении фактов, и радостно достанут схему свиньи в разрезе, и начнут тыкать указками в изображения позвонков, ехидно вопрошая: а это что, не шея? А это? А это?

Бог с ними, с кандидатами и докторами свинских наук. Всех в колонну, каждому лопату, — и на свиноферму. Пусть на практике ознакомятся с объектом изучения. Заодно и навоз уберут, поднакопился.

Так вот, у свиньи шеи нет. Факт. Не научный, бытовой. По крайней мере, внешне шея не наблюдается: голова и туловище хавроньи, от пятачка до хвостика, отдаленно напоминают пушечный снаряд — нечто цельное, не разбиваемое глазом на сегменты. И когда мясники разделывают тушу, то порой отсекают голову почти над лопатками, с большими прирезями мяса. Проще говоря: мышечной ткани у свиной головы достаточно, чтобы совершить какое-нибудь простенькое движение. Подпрыгнуть на несколько сантиметров, например.

Что? Мышцы мертвого тела сокращаться не способны? Ошибаетесь! — радостно скажут материалисты. И тут же припомнят опыты Луиджи Гальвани. (У махровых материалистов глубокие знания встречаются редко, но дергающиеся от тока лягушачьи лапки изображены в школьном учебнике биологии.) Лапки или головы, лягушки или свиньи, — какая разница? Если бы Гальвани отдал лапки кухарке, попросив соорудить к обеду фрикасе по-французски, и экспериментировал бы вместо них с головами, — результат бы не изменился.

Откуда взялись в холодильнике гальванические токи, если питается он от сети, а в доме от грозы вырубилось электричество? Ну, удивляете… А сама гроза? Электричества там — бери не хочу. Миллионы вольт. На дивизию свиных голов хватит. На корпус. На армию.

Вопрос решен. Факт объяснен.

Что Гальвани возился с лягушками свежими, только что умерщвленными, не лежавшими много часов в холодильнике, господ материалистов не смутит. Принципиальное объяснение найдено, а деталями пусть займутся вернувшиеся с фермы свинологи.

Марина была материалисткой. Законченной. Закоренелой.

Однако даже сейчас, отгородившись крепкой дверью от непонятного и страшного, при свете нескольких десятков свечей, она не попыталась сочинить подобное объяснение — как последнюю зацепку над пропастью безумия, как спасательный круг, удерживающий над бездонным океаном ужаса…

Вместо этого она вцепилась в другую версию.

Энцефалит!

Клещ все-таки укусил ее вчера утром, она не почувствовала, маленькие кровососы вспрыскивают что-то обезболивающее, какой-то природный анестетик… Укусил. А она не заметила. И ядовитая зараза угодила в кровь.

Клещевой энцефалит…

Об этой болезни Марина была осведомлена не больше, чем о ее переносчиках. Но одно знала точно: главный объект для атаки вируса — мозг. Вроде бы даже сам термин «энцефалит» происходит от латинского наименования мозга… Или от греческого? Она попыталась вспомнить, как будто это и в самом деле что-то меняло, и, конечно, не вспомнила… Тьфу, да какая разница, мозг — он и на китайском мозг…

А теперь вопрос на засыпку: из холодильника ли выпрыгнула хищная свинина? Не из вашего ли мозга, Марина Викторовна? Из мозга, где начался и продолжается воспалительный процесс? Не первая ли это ласточка?

Вопрос сложный… Пораженные извилины не всегда способны к самодиагностике…

Марина задумчиво рассматривала неровную дыру на рукаве куртки-ветровки — вернее, даже совокупность нескольких рваных дыр. Точно ли она их видит? Или лишь думает, что видит?

Просунула пальцы в дыру насквозь, пошевелила… Очень уж реальная, настоящая… Куда реальней взбесившейся головы.

Вот-вот… Дыра реальна. Способная кусаться мертвая голова — нет. Так кто же тут поработал зубками в припадке безумия, а? Поработал и напрочь о том забыл? Кто вышвырнул голову из холодильника и содрал с нее упаковочную бумагу? Не бойся ее, Кирюша, перешагивай смело, она не кусается, это просто твоя жена сошла с ума, ля-ля-ля-ля-ля-ля, сказала фрекен Бок, запихивая в мясорубку Карлссона, сумасшедшим такое можно, им можно всё, интересно, чем были наполнены последние кошмары Маришки Кузнецовой, нет, и вправду интересно, надо же знать, что тебе предстоит…

Марина уже не понимала, что сама загнала себя в ловушку. Версия об энцефалите и его симптомах не стала спасательным кругом и зацепкой над бездной. Она стала шагом в другую бездну — в черный бездонный колодец, поджидавший свою жертву двадцать лет…