Родительский день

   За завтраком он весь перемазался. Он мог есть достаточно аккуратно, но сегодня ему передались общее волнение и возбуждение, да и Мария Ивановна все время подгоняла.

   - Быстрее, ешьте быстрее, они вас ждать не будут! Если вас не будет в общей комнате через пять минут, то они разъедутся по домам.

   А как можно есть быстрее, если проклятая каша прилипла ко дну тарелки и не хочет забираться в дрожащую ложку, а чай обжигающе горячий?

   -Ветрикова, ешь быстрее, тебя уже ждут, но могут и уехать!

   В общем, он уронил тарелку себе на штаны, а когда неуклюже попытался ее поднять то перевернул и чашку с чаем.

Что тут началось. соседи по столу стали хохотать во все горло, Мария Ивановна кричать и брызгать слюной, а неугомонный Василенко выскочил откуда-то из-за спины и опрокинул ему на еще чистую рубашку и свою кашу.

Он густо покраснел и закрыл глаза, пытаясь спрятаться от всей этой катавасии вокруг него. Главное успеть поймать мысли и не дать им разбежаться от этого дикого шума и чувства унижения захватившего его сознание. Он так и сидел перемазанный кашей, пока не пришли Иван и Андрей и не забрали его.

   К началу "Родительского дня" он опоздал. Сначала его мыли, затем долго искали чистую одежду, после этого некому было отвести его в общую комнату. Передвижение без воспитателяпо обители было строжайше запрещено. Когда он наконец добрался до общей комнаты "родительский день" был в самом разгаре. Он робко переступил порог, еще не доконца оправившись от приключений выпавших на его долю этим утром, гул голосов, который до этого раздавался в комнате неожиданно смолк.

-Иди сюда, иди сюда мой хороший,-ласково засюсюкала Мария Ивановна,- к тебе сегодня пришли, и не просто пришли, а забирают тебя от нас. На совсем. Домой. Ты рад?

Он не очень понял, что значит "на совсем" и "домой", но понял, что происходит, что-то не совсем обычное. И тут он увидел в противоположном конце комнаты хмурого высокого мужчину, который явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Он смотрел на этого мужчину и в глубине сознания у него зародилось ощущение тепла, ласки и какого-то абсолютного спокойствия. Эти чувства были с родни  тому, что чувствует ребенок в утробе матери укрытый от всех невзгод в ее чреве.

   -Ну что стоишь? Иди. Это за тобой.

   Они вышли на улицу. Незнакомец за руку подвел его к машине, усадил на заднее сидение и произнес

   -Ну, что старый хрен жив? Сколько можно издеваться надомной?  У меня уже денег нет платить за твою богадельню, а ты все никак не сдохнешь. Поехали, будешь теперь дома помирать!

   Он узнал этот голос, такой родной, такой любимый, как давно он его не слышал, лицо не вспомнил, а вот голос узнал.

   Он закрыл глаза, мысли роились в розовом тумане, а из под морщинистых век струились старческие безцветные  слезы умиления и самого искреннего счастья

    20-09-11