Родиться в Вифлееме

— Я считаю все это тем, что нужно пока принять! — тяжело лязгнул голос Шонта в ответ. — И еще я считаю, нам стоит идти дальше и делать то, ради чего мы прилетели.

Его рука на плече девушки разжалась. Жанна проглотила рвущееся на язык непечатное слово и выпустила ткань сьютера напарника. Мысленно проделала ряд упражнений, чтобы восстановить равновесие и привести в порядок мысли. Резко сдвинув в сторону завесу, она нырнула в проем, ведущий из туннеля наружу.

Привыкшим к слабому освещению глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы адаптироваться к почти полному отсутствию света. Жанна поймала себя на том, что машинально держит руку в сантиметре от разряженного «Шершня», с досадой скривилась и решительно прошагала к самому краю моря сизой, текучей дымки — как ей показалось, заинтересованно дрогнувшей, всколыхнувшейся, стоило ей остановиться перед плывущими на уровне ее колена лоскутами мглы.

Посмотрела вперед, откуда лился слабый, чуть подсвечивающий туман свет, и не удержалась от удивленно-саркастичного «кхм».

— Это что?

Протуберанцы тумана поднялись и отхлынули от установленной хозяевами этого места невидимой черты.

— Храм Ушедших, Звезда, — тихо ответил напарнице Шонт.

Глава 4. Звезды падают с небес

Пилот «Гетмана Хмельницкого» без опаски опустил руку, зачерпнул горсть тумана и поднял над пеленой мглы, выжидающе смотря, как дымчатые струи текут с его пальцев вниз. Раздельно, не повышая голоса, сказал на чон-саа:

— Мы пришли для переговоров, как было условлено, — Всеобщий диалект Жанна, как и большинство на боевой базе, умела разбирать, особенно если говорилось без спешки и четко. Сама так правильно она сказать не могла, но объясниться с «котом», в случае чего, получилось бы.

Туманное море задрожало, вскипело. Сизые облачка, бурлящие перед людьми, подались в стороны, в холодновато-влажном воздухе гулко отозвался тягучий посвист, и Жанне почудилось, точно незримый плуг вспорол туман, проложив прямую, узкую тропу к Храму.

— Нам сюда, — Шонт невозмутимо шагнул вперед. — Иди за мной, Звезда.

Девушка недоверчиво посмотрела на поднявшиеся почти до уровня ее глаз бесформенные, полупрозрачные стены по обе стороны от дороги. Почему-то тэш’ша не позволили отброшенным в стороны клубам странного не то пара, не то тумана растечься, разойтись — и ей не очень нравилось идти между этими стенами. Как только она откинула в сторону занавесь с надписями на чон-саа, в окружающем не осталось ничего человеческого. И строгая, безупречно-холодная игла Храма перед ними лишь подчеркивала: здесь ничего не было для людей.

И еще ей не нравилось, как туманная дымка тянулась к ней и к Джону, едва они вышли в пещеру. Слишком целеустремленно, слишком явно.

— Звезда?

Стоять дальше было глупо. Жанна в последний раз оценивающе присмотрелось к вроде бы присмиревшему туману и быстро пошла следом.

Света от Храма хватало только чтобы не потерять фигуру ее напарника и следить за дорогой. Что бы там ни было под ногами — оно слегка подавалось, мягко пружинило, и звук шагов стал другим: глухим и очень слабым. Визор чуть помогал, но совсем «чуть»: пробиться сквозь туман, разглядеть в подробностях Храм и то, что его окружало — уже не получалось. Зато настораживало то, что он не смог обнаружить оградивших тропу силовых барьеров — иначе, что же удерживало в неподвижности этот туман? Жанна легонько дунула в сторону едва заметно взгорбившегося лоскута — и озадачено хмыкнула, когда он послушно отплыл назад. На ходу провела ладонью в сантиметре-другом от туманной стены — и вновь ничего, если не считать легкого, бережного касания, как будто легенькое перышко тополиного пуха прошлось по ее ладони: тонкий, почти невидимый глазом жгут лизнул кисть девушки.

Жанна одернула руку и с подозрением посмотрела на приближающийся шпиль. Про религию «котов» она знала немного, про их Храмы — еще меньше. На фронте мало кого интересовали такие вещи: сражаться с тэш’ша они не помогали, понять их — тоже. Скорее сбивали с толку, подсовывая легкие и простые ответы, которые при тщательном изучении оказывались совсем не такими простыми и не такими легкими.

Тэш’ша поклоняются своим мертвым — и так просто было бы объяснить этим войну, их агрессивность, готовность при необходимости жертвовать собой. Если бы не то, что во фразе «тэш’ша поклоняются своими мертвым» три слова из четырех были ложью. Или грубым приближением, в лучшем случае.

Иногда даже спорили, была ли вера тэш’ша религией в земном смысле слова или же философской доктриной. Жанну подобные споры обходили стороной — это командор интересовался такими вещами, а не она. Наверняка, что-то знал Джон, но лекции по «тэш’шаведению» ее слишком утомили, чтобы окликнуть и спросить у напарника.