Родька

— Надо научиться. Молодой человек должен танцевать. — Она помолчала. — И должен за собой следить. Нельзя до седых волос бегать эдаким Гаврошем. Неужели тебе не приятнее было бы ходить в глаженых брюках? Да и рубашку давно бы пора сменить. У вас что, не хватает денег на прачку?

— Нет, почему, хватает.

— Оно и видно. Лигия, выйди на минутку. Нам надо поговорить.

Лигия вышла. Я посмотрел на Клавдию Петровну. Лицо у нее было какое-то злобное и страшно противное.

— Дайте письмо, — сказала она.

Я вынул из кармана письмо и положил на диван.

— А теперь идите, — сказала Клавдия Петровна, — и постарайтесь не бывать у нас месяца три. Я знаю, что вы ни в чем не виноваты, но мне неприятно вас видеть. Деньги я вам верну.

— Клавдия Петровна!..

— Нет, нет, — сказала она, — вы лучше правда идите. А то я вам наговорю бог весть чего. До свидания.

Я ничего не понял.

— До свидания.

«Странные какие люди, — думал я, идя домой. — Почему ей неприятно меня видеть? Разве я сделал что-нибудь плохое? А может, это все женщины такие…»

Когда я пришел домой, папа работал.

— Ну как дела?

— Нормально. А где ты был?

— В гостях.

— Хорошая жизнь, — сказал папа. — У людей есть время ходить в гости. Ты был у Лигии?

— Да.

— Взял бы и меня как-нибудь с собой.

— Как-нибудь возьму.

Стоят последние теплые дни.

Костя наконец починил мотороллер и потерял к нему всякий интерес.

— Что-то я не вижу, чтобы ты много катался, — говорит папа. — Наверное, он у тебя не работает.

— Еще как работает.

Костя выводит мотороллер из сарая и, сделав несколько кругов по двору, опять ставит в сарай.

— Чепуха, — говорит он, — Слабая машина. Я его продам. Куплю мотоцикл.

— Больше денег ты не получишь, — говорит папа.

— А мне и не нужно. Я не новый куплю, поломанный, так на так и получится.

— Потом починишь и опять продашь?

— А что? Продам мотоцикл, куплю автомобиль. Какой-нибудь списанный.

— Так, может быть, тебе нужно быть не хирургом, а механиком?

— Только не механиком.

— А кем?

— Может быть, председателем колхоза. Года за два, за три я бы знаешь как развернулся! — Костя смеется, — Вот я сейчас шучу, но в конце концов я все равно стану каким-нибудь начальником. Может, даже директором твоего завода. Вот тогда ты у меня попляшешь. А?

— Кстати, о пляске, — говорит папа. — Ты, кажется, собирался кого-то пригласить?

— Да, да, завтра у нас будут гости. Я Родьку уже предупредил.

К приему Саши мы стали готовиться с самого утра. Под руководством папы была проведена генеральная уборка с мытьем полов и выбиванием дорожек.

— Ты видишь, как он убирает? — говорит Костя, выгребая кучу мусора из-под гардероба.

— Безобразие, — говорит папа, — придется понизить ему зарплату. Родька, сколько ты получаешь у нас как домработница?

— Пока ничего.

— С завтрашнего дня будешь получать в два раза меньше. Эх, почаще бы к нам приходили гости!

После обеда Костя стал наряжаться. Он надел белую нейлоновую сорочку, черный костюм и новые туфли.

Папа тоже приоделся.

На нем серый выходной костюм, которому уже лет шесть, но выглядит он как новый.

— Надо уметь носить вещи. Учись!

— Чепуха, — Костя видит папу в зеркале, — твой костюм старомодный.

— Ничего, — говорит папа, — я и сам старомодный. Между прочим, Родьку тоже не мешало бы приодеть.

Костя промолчал.

— Дай-ка ему свои синие брюки, — сказал папа.

— Они ему велики, — сказал Костя. — И потом, они же зеленые.

— Ничего, пускай зеленые. Иди одевайся.

Я не заставил себя упрашивать.

Костины брюки были мне действительно широковаты в поясе, но в остальном все было хорошо.

— Какой франт, — сказал папа. — Ну-ка надень мою желтую рубаху.

…Первый раз в жизни мне хотелось идти по улице не торопясь.

Самое лучшее время года в Благовещенске коней августа. Еще здорово греет солнце, но уже не жарко. С тополей падают первые желтые листья.

От нашего дома до магазина всего один квартал. Там тоже есть шампанское. Но я еще нарочно пошел в большой «Гастроном», чтобы пройтись по улице Ленина. Я шел медленно, людей было много, но, как назло, никто знакомый не попадался.

Я совсем уже приуныл, «Гастроном» был почти рядом, и вдруг на противоположной стороне улицы я увидел тех самых девчонок, вместе с которыми я покупал мороженое. Они стояли у автобусной остановки и явно смотрели на меня.

— Привет! — Я помахал им рукой.

— Привет! — Они тоже помахали.

— Бы, случаем, не в парк? — спросила та, что поменьше ростом.

— Нет, у меня дела. Первый автобус давно отошел?

— Однёрка? Только, только что.

— Эх, черт возьми! — сказал я. — Ну ладно. Схожу пока в «Гастроном». Вина надо взять.

Когда я пришел домой, Саша уже была у нас. Она читала одну книгу, папа другую, а Костя просто сидел.

— Тебя только за смертью посылать, — проворчал он.

— Такая чудесная погода, — сказал я, — желтые листья кружат и кружат в саду. Здравствуйте, Саша.

Я подошел к ней.

— Ну как вам нравится у нас? Папа уже развлекал вас интересными разговорами?

— Саша не любит разговаривать, — папа отложил книжку.

— Вот уж неправда, — сказала Саша, — больше всего я люблю разговаривать.

— Это называется разговаривать? «Да», «нет», «не знаю», «возможно».