Родная

Подзатыльники и пощечины тоже стали привычным наказанием, когда уже и это переставало работать, мать брала старый отцовский армейский ремень и дубасила им по ногам, по икрам, по заднице. От его бляшки оставались сильные ссадины и багровые кровоподтеки, девочке было стыдно переодеваться в раздевалке, и она начала прогуливать физкультуру. За прогулы ей снова доставалось от мамы, она таскала дочь за волосы, за шкирку, унижала и винила во всех смертных грехах. Мама взяла за привычку, во время конфликта, отбирать вещи у дочери и выгонять её из дома. Она открывала входную дверь и публично выбрасывала всё на лестничную клетку. Оле было стыдно перед соседями за мать, они прекрасно слышали крики из квартиры и видели выгоны из неё же, но предпочитали не вмешиваться. Они были немыми соучастниками этого процесса. Лариса – влиятельная женщина, педагог, ей лучше знать, как воспитывать ребенка. Никто с советами не лез. Бывшая соседка тетя Галя тоже переехала в этот дом, жила двумя этажами выше, на четвертом, всегда могла приютить у себя Олю. Кормила, успокаивала, разговаривала:

– Ты пойми, мама на самом деле так не думает. Ты должна радовать её, перестать расстраивать своим плохим поведением и оценками. Она же директор школы. Чуть ли не лицо поселка. Её, вон, в народное собрание депутатов выбрали, статус. Мало того, что Андрей начал пить, работы нет, перестройка, так ещё и ты проблем подкидываешь вместо того, чтобы понять и поддержать.

Оля у тети Гали чувствовала себя в безопасности, могла ей открыться, но однажды пожалела, что это сделала, и внушила себе с той поры девиз: «Не говори никому. Не признавайся даже себе».

Извинялась ли после таких ссор мама? Никогда. Она всегда была права! Успокоившись, Лариса Петровна звонила тете Гале, они долго болтали по телефону, затем, соседка говорила:

– Мама успокоилась, можешь возвращаться домой.

И Оля послушно шла. Вместо извинений, мама, молча, ставила тарелку с едой на стол, игнорировала прямые взгляды. Лариса Петровна всегда уходила в свою комнату и решала школьные вопросы. Её не интересовало, что происходит в жизни ребенка. Одевает, кормит, когда болеет – лечит, что ещё надо. А Оле было надо. Навалились проблемы. У неё из школьных друзей только Верка Козадоева. Биологичка гнобила за неуспеваемость в предмете, зная больное место – отец преподавал биологию. А ещё в 12 лет Оля влюбилась.

Этот мальчик учился классом старше, они вместе дежурили в столовой. Вадиму 14 лет. Он пользовался популярностью у девочек, курил за гаражами, что принадлежали школе и тайно торговал иностранными жвачками. Высокий, худощавый брюнет, модно подстриженный под боб, с ярко-бирюзовыми глазами цвета океанской волны в солнечный день. Грех в такого не влюбиться. Оле нравились его предприимчивость и умение крутиться, приспосабливаться, его ум и юмор.

Шестой класс, месяц Май, скоро переводные контрольные и тринадцатый день рождения. Оля родилась 21 Мая 1990 года, в 15:00. Мама любила рассказывать историю тяжелой беременности и мучительных родов.

– Ох, и намаялась я в эти роды. Жалела, честно, что так поздно забеременела, и аборт делать было нельзя по срокам. Была бы умнее, родила на десять лет раньше, но не стала бы директором. Тяжело мне далась вся беременность. Токсикоз страшный, отеки, изжога, растяжки, вон, по всему животу. Спину тянет, ноги болят. А уж схватки, до сих пор вспоминаю с ужасом. Такие боли, такие боли.

Каждый день рождения, который Оля помнила, мама рассказывала эту историю, потом желала что-то банальное, типа здоровья, ума, радовать маму, окончить школу и поступить на бюджет в Педагогический. Лариса Петровна была уверена, что дочь пойдет по её стопам. А Оля мечтала быть ветеринаром и открыть приют для животных, любила возиться с живыми существами, относилась к ним трепетно и с пониманием. Желание не озвучивала, мама все равно не поймет, а только расстроится и начнет опять орать, припоминая отца. С тех пор, как появился Андрей, папа Оли превратился в пьющего осталопа, неудачника и простофилю. Это больно ранило душу подростка, укрепило ненависть к матери. Иногда ее одолевало желание наказать мать. Отомстить. Или ударить. Но чувство вины и долга за подаренную жизнь побеждали в этой схватке эмоций. Со стороны общества это было ненормально испытывать к матери такие чувства.

На свое тринадцатилетие Оля попросила маму отметить день рождения отдельно с девчонками из класса, в местном поселковом кафе. Дети хотели поесть мороженого и погулять в парке. Мама эту идею одобрила, некогда было возиться с застольем, когда на носу последний звонок и экзамены. Дала деньги и приказала быть дома ровно в 20:00.

– Есть! – ответила на ценное указание Оля, приложив руку к голове, как солдат. И радостная убежала наряжаться.