Родная душа

Марина схватила свою сумку и выскочила за дверь. Юля было кинулась вслед за подругой, но Кошка ее остановила:

– Сядь, Туполева, я разрешила уйти Голубевой, не тебе.

Юле ничего не оставалось делать, как сесть за парту.

Когда все немного успокоились, Людмила Сергеевна повернулась к Кахоберу Ивановичу:

– Кахобер Иванович, вы что-то хотели?

– Да вы же сами, Людмила Сергеевна, обещали выделить мне последние десять минут своего урока. Вот я и зашел, – напомнил Кахобер.

– Ах да, да, конечно, – кивнула Людмила Сергеевна, усаживаясь за учительский стол. – Прошу вас. Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия?

– Нет-нет – покачал головой классный руководитель. – Та информация, которой я сейчас хочу поделиться с ребятами, не является секретной. В общем-то, я хотел подвести предварительные итоги этой четверти и напомнить тем, у кого с успеваемостью неважно, что пора бы взяться за ум, пока не стало слишком поздно что-либо исправлять.

У Ани Малышевой сердце ушло в пятки. Она была уверена, что входит в число тех несчастных, которых собирается пропесочить Кахобер Иванович. Ей не хотелось, чтобы ее стыдили перед всем классом. Но больше всего она боялась, что это услышит Ваня, ведь он даже не знает, насколько плохи у нее дела. Дело в том, что с ответами у доски Аня как-то справлялась, а вот письменны е работы оставляли желать лучшего. Однако как Аня ни просила судьбу пощадить ее, чуда не произошло.

– Вы позволите взять журнал, Людмила Сергеевна? – Кахобер Иванович принялся озабоченно листать его.

– Ага, вот, – наконец нашел он нужную страницу. – Сейчас я зачитаю фамилии тех, кому непременно нужно в ближайшие дни отчитаться по некоторым предметам. Итак: Ежов, Малышева, Серова, Шустов…

– Ань, а ты здесь при чем? – Ваня удивленно посмотрел на Малышеву.

– Я тебе потом все объясню, – прошептала Аня, опуская глаза.

Какое-то время Ваня задумчиво смотрел на поникшую Аню, а потом решил, что на перемене им предстоит очень важный разговор.

3

Однако им таки не удалось поговорить: Аня явно увиливала от разговора и старалась не попадаться Волкову на глаза. Зато после уроков Ваня все-таки поймал Аню в коридоре. Она шушукалась со своей неизменной подружкой Ирой Дмитриевой и делала вид, что не замечает его.

– Ань! – окликнул ее Ваня.

«Ну вот и попалась», – подумала девочка. Впервые в жизни ей хотелось провалиться на месте. Но делать было нечего, пришлось обернуться.

– Что? – спросила она, когда Ваня подошел ближе.

– Может, сходим в кафе, послушаем музыку, предложил Ваня, взяв Аню за руку, – а заодно и поговорим. Нам очень многое нужно выяснить.

Аня замялась. Ира, поняв, что она здесь лишняя, бросила: «Пока!» – и оставила Аню наедине с одноклассником. Наконец девочка подняла на Ваню грустные глаза и тихо, так, чтобы слышал только он, спросила:

– К нам что, комета прилетает, или землетрясение скоро будет?

– А при чем здесь комета и землетрясение? – не понял Ваня.

– Потому что ты меня пригласил в кафе. Это впервые за последние несколько месяцев, – с обидой ответила девочка и тут же спросила: – С тобой что-то произошло или ты неожиданно вспомнил о моем существовании?

– Ань, ну зачем ты так… – попытался загладить вину Ваня.

– А затем, что кроме «привет» и «пока» от тебя в последнее время я ничего не слышала. Главное, я не понимаю, что я такого страшного натворила, что ты даже объясниться со мной не хочешь. – Аня чувствовала, что ее понесло, но остановиться уже не могла. – Вот уже два месяца ты ходишь словно в воду опущенный и встречаемся мы только в школе.

– Аня, Аня, остановись! – Ваня схватил ее за плечи и мягко, но настойчиво встряхнул.

Только сейчас вдруг девочка поняла, что на них таращится чуть ли не половина школы. Мимо прошла Лиза Кукушкина, ехидно улыбнулась, бросила банальное: «Ссоритесь, голубки?» – и скрылась за углом.

– Ань, на нас же все смотрят, – негромко сказал Ваня.

– Ну и пусть, – упрямо тряхнула головой Аня. – По крайней мере, я имею право все тебе высказать. – На глазах у нее появились слезы. – Это ведь из-за тебя. Мне теперь позарез нужно исправлять тройки.

– Анют, неужели ты так переживала? – Глаза Вани блеснули тем особенным светом, который так нравился Ане. – Да если бы я только знал, я бы никогда не позволил себе поступать так с тобой. Прости меня, пожалуйста. И еще… я тебя очень люблю.

После этих слов Аня была готова простить Волкову даже ограбление банка. Она ведь тоже любила его и переживала из-за того, что отношения их стали более холодными.

Ваня подождал несколько минут, пока Аня успокоится, а потом спросил:

– Ну так что, мы сходим в кафе? Ты так и не ответила.

– Ну что ж, пойдем. Но пообещай, что ты мне все-таки расскажешь, что с тобой такое случилось?

– Хорошо.

…Они сидели в своем любимом кафе около окна. Свет падал прямо на Ваню, отчего глаза его были почти изумрудными и такими добрыми. Аня искренне любовалась им.

– Ванечка, объясни, что значит твое постоянное хмурое настроение, твой хмурый вид?