Родная кровь

Я не обратил внимания на бормотание, стал с жадностью рассматривать выбравшихся из сражения оборотней. Пятеро, всего пятеро. С обломанными костяными шипами, израненные и окровавленные. Среди них углядел одного похожего на медведя. Неужели Тох?.. Пока я бежал к нему, оборотень успел сменить облик.

— Хорошая битва, Эскер, — устало прорычал Тох. Оборотень отбросил искореженную, измазанную кровью секиру, опустился на одно колено и потряс головой. Карие глаза затянуло пеленой боли, лицо скривилось в жуткой гримасе. Я невольно задрожал, увидев глубокие кровоточащие раны на теле брата. Внутри красное мясо с белыми прожилками и острыми осколками костей. От доспехов Тоха почти ничего не осталось. Посеченные и разбитые, они болтались на оборванных ремнях. На едва прикрытую снегом землю обильно капала кровь.

Я испуганно ахнул. Почему-то показалось, что брат умрет на моих глазах. И от этого стало очень страшно. Я протянул руки, быстро зашептал заклинания.

— Не надо, Эскер, — пробормотал Тох. — Я сам. Ликантропа трудно убить.

Я не стал слушать, вызвал самые сильные из известных мне исцеляющих заклятий. Глянул на брата и успокоился. Глубокие рубленые раны закрылись, появились уродливые вздувшиеся шрамы. Краснота стала опадать, зарастать густой черной шерстью. Оборотень тряхнул головой и встал на ноги.

— Хватит! — рыкнул брат бодро, — Мне лучше.

— Напугал! — признался я. Вздохнул с облегчением и отступил на шаг.

— Почему так долго не шли големы? — спросил Тох, нахмурившись. — Еще немного, и все бы остались там.

— Механики разбежались, — объяснил я. — Трусы! Пришлось самому активировать плетения…

Брат окинул взглядом компанию у ворот, помрачнел.

— Кто-то должен был предать, — хмыкнул оборотень и невесело засмеялся. — Им еще аукнется. Но пусть пока живут. Главное, что все получилось.

Я устало вздохнул, постарался успокоиться. Подставил лицо хлопьям снега. Почти с наслаждением ощущал, как пушистые невесомые пушинки тают, превращаясь в воду. «Хорошо-то как! — промелькнула мысль. — Быть живым так здорово. Чувствовать боль, страх, радость… вообще чувствовать — прекрасно. Просто потому, что это есть».

Мысли внезапно перепутались. В солнечном сплетении полыхнул пожар. Я схватился за живот, согнулся пополам и взвыл. Тело сотрясала крупная дрожь, по коже бегали мурашки, прокатывались волны жара и холода. В глазах все расплывалось, жгучая боль терзала каждую клеточку тела, каждый нерв.

Страшная догадка вспыхнула в мозгу. Такое испытывал совсем недавно. На укреплениях близ Третьей пограничной крепости. Тогда служители применили мощнейшую магию, с легкостью уничтожили наше изрядно потрепанное войско. Что же будет теперь? Опять солнечные стрелы или что-то пострашней?

Перед глазами возникло обеспокоенное лицо Тоха. Брат потряс меня за плечо, что-то сказал. Только с третьего раза я услышал:

— Что с тобой, Эскер?

— Нужно уходить, Тох, — простонал я, — Быстрей гони воинов в город!

— Но почему? — воскликнул брат, — Это противоречит нашему плану…

— К Мрону план! — прохрипел я. — Слышишь пение? Брат выпучил глаза и с недоумением повертел головой.

Я видел, что он напряженно прислушивается. Но в шуме битвы таяли остальные звуки. Зато отчетливо слышал я. Громкое пение: гимн войны, призыв о помощи к очень могущественному существу. Не к человеку, даже не к демону. К богу. Служители обращались к Алару. И я чувствовал, что каждое слово мольбы услышано. Далеко, за пределами нашего мира, за хрустальными сферами слоев бытия пробуждалась великая сила, тянулась сюда, к полю и стенам города.

— Ничего не слышу, — проворчал Тох недовольно. — Что вообще происходит? Объясни по-человечески.

Я застонал от боли, постарался совладать с собой. Нужно… Да, нужно что-то предпринять… Где-то недалеко стояли служители и пели, взявшись за руки, творили Высшую Магию. Если смогу оборвать заклинание, возможно, обойдется.

— Уводи воинов, Тох! — твердо сказал я. — Уводи! Погубишь зря!

Боль не давала сосредоточиться. Я пытался вспомнить хотя бы одно заклинание, но из головы вылетели даже простейшие. Пение служителей вызывало новые приступы боли. Я чувствовал, что сила, противная моей сущности, проламывает небеса, ищет цель. То была сила веры. А вера и знания никогда не уживались вместе.

Сознание начало потихоньку затухать, тело онемело, перестало подчиняться неверным приказам мозга. Сквозь туман, заполонивший разум, я ощутил, как крепкие руки подхватили меня за шиворот, бесцеремонно поволокли.

И тут служители завершили заклятие. Боль исчезла, отпустила тело. Я отпихнул руки брата и встал на ноги, ошеломленно тряхнул головой.

— Что случилось? — воскликнул Тох, глянул на меня с беспокойством и страхом, — Что ты бормотал насчет пения?

— Поздно, — сказал я.

Прислушался к ощущениям и понял — сила бога уже тут, среди скифрцев. Золотистое сияние клубилось редким туманом. Но постепенно сгущалось, превращалось в твердый кулак.

— Что поздно? — рявкнул Тох. — Эскер, не говори загадками!