Родная кровь

– Мы вас защищаем, Сара. Этот человек прекрасно разбирается в ваших эмоциях. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас. Если вы случайно проболтаетесь о том, что может знать только полиция, мы можем потерять Джона. Или даже случится что-то похуже.

Я глубоко вздохнула. Нравится мне это или нет, но определенный смысл в его словах был.

– Терпеть не могу, когда от меня что-то утаивают. Просто терпеть этого не могу!

– Я вас не виню, – рассмеялся Билли. – Обещаю, мы будем рассказывать все, что вам нужно знать, хорошо?

– Как вы думаете, почему у кукол нет лиц?

– Мы полагаем, что он старается не относиться к своим жертвам как к личностям. Ему не нравится смотреть им в лицо.

– Я так и подумала. Может быть, ему стыдно?

– Если вы спросите его, то он наверняка скажет, что стыдно. Джон психопат. Он знает, как имитировать человеческие эмоции, но я ни за что не поверю, что он способен их испытывать.

Вечером позвонил Джон. Я заставила себя поблагодарить его за куклу.

– Ты можешь рассказать мне о той девушке?

– Зачем?

Он даже не отрицал тот факт, что взял волосы и лоскутки одежды у своей жертвы.

– Не знаю, просто интересно. Какая она была?

– У нее была красивая улыбка.

Я вспомнила фотографию, и в моем воображении промелькнула чудовищная картина: Джон пытает девушку, а с ее поразительно красивых уст слетают мольбы о пощаде… Я прикрыла глаза.

– За это ты убил ее?

Он не ответил. Я задержала дыхание.

– Я убил ее, потому что вынужден был так сделать. Я ведь уже рассказывал тебе, Сара. Я не плохой человек.

– Я знаю. Именно поэтому я и не понимаю, почему ты должен был убить ее.

– Пока что я не могу рассказать тебе об этом.

В его голосе слышалось разочарование.

– А ты можешь рассказать, зачем делаешь кукол с их волосами? Мне действительно интересно… – Какие же слова подобрать? – …интересно, как это все происходит.

– Так они дольше остаются со мной.

– И это важно? Чтобы они оставались с тобой дольше?

– Это помогает.

– Помогает в чем?

– Просто помогает, ясно? Мы поговорим об этом в другой раз. Ты знала, что от жуков-лубоедов древесина синеет?

Мне кажется, Джон сменил тему не потому, что больше не хотел говорить об этом, просто другая мысль пришла ему в голову. Он так похож этим на меня. Меня это бесит.

– Я читала об этом, но сама с такой древесиной никогда не работала.

– Дерево синеет не из-за самих жуков, а из-за спор грибка, которым питаются их личинки. – Он замолчал, но я не знала, что ему ответить. – Я сейчас много читаю о разных сортах древесины и об инструментах для работы по дереву, чтобы нам было о чем поговорить. Я хочу знать о тебе все.

Меня передернуло.

– Я тоже. Чем ты занимаешься? Ну, кроме изготовления кукол?

– Мне нравится работать с разными материалами.

– Тебе очень удается резьба по металлу. Ты сварщик?

– Я многое умею.

Это был уклончивый ответ, и я уже почти решилась спросить его снова, когда Джон сказал:

– Ладно, мне пора идти. Но у меня к тебе вопрос.

– Конечно. Какой?

– Знаешь, кто первым землю пашет?

– Э-э-э… Не знаю.

– Червяк!

Он звонил из Камлупса, одного из центральных городов Интериора, в пяти часах езды от его прежнего местоположения. То, что на этот раз Джон был в более людной местности, не сыграло нам на руку: в городе проходило родео, и Джон звонил из толпы. Рейнолдс старался казаться уверенным, когда рассказывал мне, как полиция прочесывает толпу, но я чувствовала гнев в его голосе.

На следующее утро Джон звонил три раза. В первый раз он спросил, где куклы и что я с ними делаю.

– Я сделала для них специальную полку в мастерской, ведь именно там я провожу большую часть времени.

– Это хорошо. Ты уверена, что они там в безопасности? Что насчет опилок? И краски? Ты ведь работаешь с химическими растворами?

– Полка застекленная, – увлеченно солгала я.

Джон ничего мне на это не ответил. В трубке слышался шум мотора.

– Ты хочешь, чтобы я их тебе вернула? Я пойму, если…

– Нет. Мне нужно идти.

Он перезвонил через двадцать минут и снова спросил, нравятся ли мне куклы. Третий звонок последовал через десять минут. С каждым разом тревога в его голосе нарастала. Джон сказал, что ему нужно прилечь, так как он себя плохо чувствует.

Я и сама плохо себя чувствую. С тех пор как Джон начал присылать мне свои вещи, я почти не спала, а когда удавалось провалиться в сон, мои сновидения полнились вопящими женщинами, убегающими от металлических фигурок.

Я надеялась выспаться в субботу, потому что в этот день не нужно было везти Элли в школу, но после подобных звонков это представлялось нереальным.

Через пару минут позвонил Билли, сказал, что Джон находится где-то под Камлупсом и каждый полицейский в этом районе сейчас патрулирует дороги.

Мы с Элли ругались все утро. Могу поспорить, она чувствует, когда мое терпение на пределе, и именно тогда начинает выкидывать свои штучки. Чем больше я пыталась заставить ее делать все, как я хочу, тем сильнее она злилась. Малышка даже схватила мой мобильный и зашвырнула его в гостиную. Слава богу, телефон упал на диван.

Но я и сама виновата. Я чуть не забыла, что вечером Элли нужно идти на день рождения к приятелю.