Родная кровь

— Родная кровь, родная земля, свежие тела, окопы — что могилы, да и закопались глубоко, потревожили. А место, где мои полегли, непростое. Да и время такое, святки, вот и выпустили на один день — погулять.

— Ну ладно, они, — лейтенант снова кивнул на нетопырей, — а ты как же?

— Ну а как они без меня?

— Да ведь как же так — живой человек, да с нежитью?

— Да какой я живой, — грустно выдохнул Ефремов. И только сейчас, в первом свете наступающего утра и отблесках костра Новиков рассмотрел, как бела и натянута на скулах кожа его сержанта.

— Просто я ведь боевой сержант, в прошлом рабочий-передовик, кандидат в члены Партии между прочим. Не могу же я как они озоровать — несолидно это как-то, — грустно вымолвил Ефремов, — я бы и еще тебе помог, да не могу, теперь уж точно пора.

Он встал, и бесшумно, не касаясь земли, пошел от костра, в темноту леса. К своим. Затем обернулся, и, печально посмотрев на лейтенанта холодными серыми глазами, которые Новиков как-то умудрился рассмотреть даже на таком расстоянии, на прощание произнес: «Прощай лейтенант. И ЖИВИ!».