Родная кровь

– Неважно, на что он способен, – ответил Эшем. – Важен результат. И он есть, поскольку, полагаю, Тейир теперь в смертельной ссоре с Аранефом, и конфликт будет продолжаться – возможно, достаточно долго, чтоб Кавир успел осуществить свои тайные планы, каковы бы они ни были. Уже сейчас внимание Аранефа обращено больше на брата, чем на Кавира.

– Очень сомневаюсь, что ты действительно в это веришь, – вздохнула Диэйя. – Аранеф про него никогда не забудет. Легко догадаться, что главный план торговца из Ретии – посадить на трон своего внука, сына своей дочери Алкеды, который по свидетельству собственной же матери не является принцем.

– Возможно, является, – поосторожничал старший брат. – Шли разговоры о ещё одном признанном сыне короля, предположительно ещё не рождённом. Может быть, дочь торговца настолько умна, что заметила, в какой водоворот её затягивает усилиями её отца, и одним лишь лживым публичным объявлением увела общее внимание от своего младенца? Поступок, вполне достойный настоящей матери, и для него не нужно обладать талантами интриганки.

– Она всегда тебе нравилась, верно? – улыбнулась сестра и пожала ему руку.

Эшем и Диэйя были дружны с детства, хотя их матери яро друг друга ненавидели и соперничали за внимание государя с такой зверской жестокостью, что одну из дам король был вынужден на три года заточить в крепость, а второй настоятельно порекомендовал монастырь. Их дети при этом легко нашли общий язык и не вздорили, а для надёжности вообще обходили скользкие темы материнских интриг. Брат и сестра росли по отдельности, лишённые любви матерей и внимания отца, но всё-таки довольно часто виделись и каким-то образом стали друг для друга самыми близкими людьми.

Гадар проследил их взгляды и подумал, что они, наверное, умеют понимать друг друга без слов. В их общении была гармония. Принц засомневался, стоило ли вообще приезжать сюда за новостями. Может ведь так случиться, что, обсудив с ним ситуацию, Эшем заинтересуется и всё-таки решит изменить своим привычкам, включиться в политическую игру, а у Диэйи, которая, конечно, последует за ним, отличные владения, с которых можно собрать и вооружить большой отряд. Эшем и Диэйя – пара, которая может заставить с собой считаться не хуже, чем сумели Конгвер с Ианеей. И они не поссорятся.

Вспомнив о сестре, он снова позавидовал, но сдержался и, побеседовав для разрядки с супругой Эшема о погоде и прелестном интерьере гостиной, снова повернулся к брату.

– Что ты собираешься делать теперь? Не верю, что предпочтёшь и дальше оставаться в стороне.

– Почему же не веришь? – улыбнулся тот.

– Каждый видит, к чему всё идёт.

– Нет. Никто не видит и не может видеть. Жизнь непредсказуема. Что может изменить моё вмешательство, кроме того, что в Лучезарном станет на одного воюющего принца больше?

– Изменит. Сейчас, пока ты не в игре, старшим считается Аранеф, он полагает, будто вправе всеми распоряжаться.

Эшем пожал плечами.

– Знаешь, что отец однажды мне сказал? «Думаешь, ты старший? Да чёрта с два! Ты – лишний, понял? Я б без тебя обошёлся». Так что вопрос старшинства очень спорен.

– И сколько батюшка выпил перед тем, как сказал тебе всё это? – примирительно улыбнулся Гадар. – Мне он однажды заявил, что, судя по повадкам, я был рождён не от короля, а от ленивца в спячке, вот чтоб к нему за наследством и шагал. Какое имеет значение, что он кому говорил, да ещё и пребывая в дурном настроении?

– Абсолютно никакого. И магия Пламени, чтоб ты знал, будет выбирать не того, кто лучше, умнее, талантливее или старше, а того, кто более всего созвучен ей и всему наследию предков. И этим человеком может оказаться любой из нас: хоть Аранеф, хоть Тейир. Или Хильдар. Или младенец Алкеды, если он от короля.

– Ты об этом где-то прочитал?

– Я слышал об этом от отца.

Гадар в замешательстве посмотрел на брата, на сестру, потом на сына Эшема, семнадцатилетнего парня с пробивающимися усиками и светлой бородкой. Отред был очень похож на отца – такой же сдержанный, неразговорчивый, предпочитающий слушать, а не высказываться, но чуть более улыбчивый, и любезный – не столько благодаря воспитанной светскости, сколько от природы.

– Он тебе прямо об этом рассказал?

– Не мне. Моему наставнику. А я услышал.

– Как думаешь, если Аранеф и прочие узнают об этом, они утихомирятся?

– А ты? Что думаешь ты?

– Хм… Боюсь, что нет. Они ведь сейчас борются не за корону и трон как таковые, а за реальную власть. Как и твоя соседка, которая прав на престол не имеет, но надеется править через сына, причём уже сейчас, а не после Высшего выбора.

– Оскард не граничит с Овеянием. В остальном же я согласен. Говорить братьям о том, как и почему наследник престола становится королём – пустая трата времени. Но и я к ним присоединяться не собираюсь.

– А жаль. Сам же сейчас сказал: остановить братьев уговорами нельзя, нужны военные методы. Ты мог бы создать коалицию с Ианеей и Конгвером. И со мной.

– Ты говоришь от их имени?

– Нет. Я рассуждаю предположительно.