Родная речь

Ассистент, преподаватель философии, стоя за кафедрой третьей аудитории, листает какую-то книгу, он узнает, что десятки глаз изучают эстетику его самолюбования, наконец он поднимает голову и, прежде чем произнести в качестве приветствия заготовленную цитату, окидывает взглядом своих наблюдателей. Я направляюсь к выходу, к широкой стеклянной двери, она напоминает стенку ландшафтного аквариума, только за ней двигаются не рыбы, а вышедшие на улицу студенты, профессора, чиновники канцелярии, ассистенты и паркующиеся автомобили, похожие на декоративных разноцветных рыбок, которые медленно сплываются и встают в ряды. За евангелической церковью я вижу, как играют в футбол глухонемые. Вот один из них забивает гол, товарищи обнимают его, я вижу, как они порываются кричать и от радости кувыркаются на траве площадки. Когда мяч оказывается в сетке ворот, я, стоя у ограды, вскидываю руки. Судья, тоже глухонемой, подняв указательный палец, назначает пенальти, одни игроки возмущенно жестикулируют, другие радостно бьют в ладони и шлепают себя по бедрам. Я буквально заливался слезами, они катились по щекам, капали с подбородка на кроссовки. Я вижу, как глухонемой с цифрой девять на футболке пытается подозвать своего товарища, машет руками, подпрыгивает и хлопает в ладоши. Игроки гуськом устремляются к кабинкам, там они примут душ и переоденутся. В одном из клагенфуртских общежитий я видел, как глухонемой парень встает под душ, берет мыло и поворачивается ко мне спиной. Он показывает мне выступы позвонков, ложбинку между лопатками, ягодицы, затем вновь поворачивается, и я смотрю на его член. Волосы на голове лежат гладкой пленкой, это — югославский гастарбайтер, который живет в отделении для подсобников. Он оттягивает крайнюю плоть, намыливает головку члена и подставляет ее под струи. Резким движением головы я стряхиваю с волос воду так, что брызги летят ему в лицо. Он намыливает меня, поглаживая мой торс, а я сую мыло ему под мышку.