Родная (СИ)

Пульс есть, но слабый. Засохшая пена у рта с кровяными сгустками, закатанные глаза, посиневшая кожа и холодный пот говорят о последней стадии отравления. Стараюсь мыслить трезво и отгоняю очевидный прогноз на будущее…Пока несу девушку, получается, но в салоне автомобиля ужас находит дорогу к сердцу. Я готов проклинать эту несчастную идиотку, но лишь крепче сжимаю безвольное тело в руках и шепчу:

- Не умирай, не умирай, не умирай…

На входе в клинику нас встречают с каталками, и я осознаю, что облажался – не велел предупредить врачей о нашем приезде. Рисковал ЕЕ жизнью, потому что поддался панике. Хорошо, мои подчиненные умеют действовать самостоятельно и заранее велели готовить все к реанимации.

Нед уже там и сразу приступает к спасению…Лично. Знает, что только ему я доверяю. А я здесь. Один. Медсестра закрывает небольшую щелку, отделяя меня от Русланы. Я больше не вижу, что происходит в операционной…Ничего не вижу. Пелена перед глазами спадает, когда я моргаю, а после появляется вновь…С опозданием понимаю, что плачу. Реакция на стресс? Или на потерю?...Рациональная часть мозга упорно твердит, что даже при плохом исходе  ничего непоправимого не произойдет. Связь не настолько крепка, чтобы я сдох от отчаяния…Но чудовищная боль рвет на части, перекрывая любые доводы.

Логика не поможет, если я потеряю Руслану. Потому что…Потому что…Не знаю! Мы не настолько близки, чтобы…Мой кулак врезается в стену, делая в ней вмятину…А потом еще и еще…Я ничего о ней не знаю…Почему? Только с пятым ударом на костяшках появляется кровь, а рука немеет от боли. Отлично, так мне и надо.

Я ничего ей не дал. Внимания, заботы, утешения, поддержки. Ничего. Теперь это так очевидно. Но какого хрена озарение пришло так поздно?  Я потратил столько времени на ненужные разборки, а сейчас, как ненормальный, жаждал изучить каждую мысль, каждое предпочтение, каждую черту характера Русланы.

Она обязана выжить.

***

Что происходит? Где я?

Глаза улавливают голубой цвет стен, а потом снова закрываются. Больно, невыносимо больно смотреть. Сглатываю вязкую слюну и морщусь от противного привкуса во рту. Вяло работающий мозг так же подмечает слабость во всем теле и шум в ушах, сквозь который пробивается мерное пикание.

Снова разлепляю глаза и теперь с большим успехом оглядываюсь.

«Больничная палата», - приходит узнавание.

Я лежу на койке, рядом стоят мониторы, измеряющие жизненные показатели, из вены торчит иголка. В голове медленно начинают всплывать последние события, которые я воспринимаю отрешенно, – физическое истощение полностью затмевает собой любые эмоциональные проявления. Мне элементарно плохо, и нет сил на душевные переживания.

В поле моего зрения появляется медсестра, которая с улыбкой интересуется, как я себя чувствую. С губ срывается мучительный стон вместо ответа, потому что я не знаю, как словами описать то, что со мной происходит.

- Не переживайте, через пару часов беспокоящие вас осложнения пройдут, - «утешила» девушка, записывая данные о моем состоянии в специальный журнал.

«А что делать эти два часа?!», - хочется закричать, но...