Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII

Дума о Самойле Кошке тоже рассказывает о побеге казаков, турецких невольников; здесь дело увенчалось успехом. Кошка, удалой казацкий вождь, со своими товарищами попал на каторгу, но, по словам думы, очень ловко выкрал у подгулявшего надсмотрщика ключи, отомкнул себе и товарищам оковы, и в полночь освобожденные казаки бросились по его команде на спящих врагов: «Турок-янычар рубили, а других живьем в море побросали». После того казаки приплыли в Днепр. Здесь встретили своих товарищей — запорожцев. Богатство, какое было на каторге, они поделили меж собой, а галеру «на пожар спустили». Серебро и золото поделили на части: одну назначили на церкви, которые давно уже содержались на казацкий счет, чтоб было кому утром и вечером молиться за казаков; вторую часть казаки разделили меж собой, а на третью — пировали и пили, засевши в камышах, палили из ружей, поздравляли Самойла Кошку. Дума заканчивается уверением, что слава казацкая не умрет, не ослабеет, и пожеланием долговечности и всякого благополучия народу христианскому, войску Запорожскому, Донскому и черни днепровской, низовой на многие лета до конца века.

Любопытна также дума о Марусе Богуславке.

На Черном море, на белом камне стояла каменная темница, а в ней томилось 700 казаков — бедных невольников; тридцать лет уже не видят они ни света Божьего, ни солнца праведного. И приходит к ним «девка-бранка» (то есть пленница), Маруся Богуславская, поповна, и говорит: «Казаки, бедные невольники!.. Угадайте, что за день теперь в земле христианской?» «Почем же знать мы можем, Маруся? 30 лет мы в неволе, света Божьего, солнца праведного не видим!» И говорит им снова Маруся: «Казаки вы, бедные невольники! Ведь сегодня в земле христианской Великая Суббота, а завтра Святой праздник, Великий день (Светлое Христово Воскресение)». Услышавши это, казаки припали белым лицом к сырой земле, Марусю-поповну Богуславку кляли-проклинали: «Чтоб тебе, Маруся, не было счастья и доли за то, что ты нам сказала о Святом празднике, Великом дне!» «Не браните меня, казаки, бедные невольники, — сказала Маруся, — и не проклинайте; как будет господин наш выезжать к мечети, он отдаст мне ключи от темницы на руки, тогда я приду к вам и выпущу всех вас».

Так и случилось. Выпустила казаков Маруся и сказала им:

«Казаки, бедные невольники! Убегайте теперь в города христианские. Только прошу я вас, одного города Богуслава не минайте, моему отцу и матери знать давайте. Пускай отец не сбывает своего добра-имущества, пусть не собирает больших денег, чтобы выкупить меня: я уже потурчилась, побасурманилась».

Дума заключается горячей мольбой к Богу от невольников:

«Ой, вызволи (освободи), Боже, нас всех, бедных невольников, от тяжкой неволи, от веры басурманской, в край веселый, в мир крещеный! Услышь, Боже, искреннюю мольбу нас, бедных невольников!»

В. Суриков Казак в лодке

Казацкие восстания против Польши

Казачество в степной Украине, по Днепру и его притокам, год от году росло. Со времени Люблинской унии особенно усиливается прилив населения в степи.

В это время польско-литовское правительство и дворяне сильно хлопочут о прикреплении крестьян к земле. Положение их ухудшается, и побеги становятся все чаще и чаще. Степное приволье манит беглецов со всех сторон, и степи быстро заселяются. Но тучная степная почва, как сказано уже раньше, привлекает и дворян-панов, понявших всю выгоду земледельческого промысла; стремятся и они завладеть приднепровскими землями, выпрашивают себе у правительства грамоты на них.

Поселенцам, раньше занявшим эти земли, приходилось или снова подчиняться помещичьей власти, или уходить от нее бездомными скитальцами дальше, поближе к татарам. Понятно, какую вражду к панам уносили эти любители свободы.

Не только крестьяне-беглецы и свободные земледельцы и промышленники, спасавшиеся от закрепощения, уходили в степи, но нередко шли сюда казаковать мещане и шляхтичи, мелкие дворяне, служившие в тех вооруженных отрядах, какие окружали обыкновенно южнорусских и литовских панов, и польские солдаты, жолнеры, кроме войны да грабежа, ничего не знавшие.

Буйная казацкая вольница, беспрерывно ездившая «шарпать» (грабить) турецкие берега, не прекращавшая борьбы с татарами, причиняла много неприятностей польскому правительству. Султан беспрестанно корил его за своевольство и разбои казаков. Не раз эти разбои выставлялись причиной войны. Напрасно польское правительство отказывалось от всякой связи с казаками, называя их степными разбойниками; султаны не принимали этих доводов, они знали, что с польским войском в случае войны почти всегда были казаки, знали, что на них возлагалась степная сторожевая служба.