Родная старина Книга 4 Отечественная история XVII столетия

На сейме отложили на время избрание короля, а занялись вопросом об усмирении мятежа: паны видели, что восстание грозит гибелью их могуществу, и действовали на этот раз с небывалым до тех пор единодушием. Несколько недель польское правительство показывало вид, будто готово вести переговоры с казаками, а тем временем собрано было большое войско, 40 тысяч, преимущественно из шляхтичей. При сборе его был отдан приказ не доверяться «хлопам», а полагаться лишь на людей благородных и чужеземцев. Так как гетманы были в плену, то избраны были три вождя из знатнейших фамилий. Остророг, человек ученый и большой знаток латыни, Конецпольский, восемнадцатилетний юноша, и князь Заславский, пан, до крайности изнеженный и преданный роскоши. Хмельницкий в насмешку говорил, что поляки выбрали себе предводителями «латыну, детыну да перыну». Сейм, конечно, видел и сам несостоятельность избранных вождей и назначил к ним совет из десяти лиц — не подумали, как видно, о том, что на войне многоначалие гибельно, что тут нужен один решительный и облеченный сильной властью вождь. Вишневецкий, более других способный быть главнокомандующим в то опасное время, был при выборе обойден: его недолюбливали паны за высокомерие и слишком властный нрав.

С самого начала было видно, что никакого толку от собранного ополчения не будет. Это исключительно панское войско блистало, по рассказам очевидцев, необычайной роскошью: паны-гусары щеголяли своими дорогими конями, бархатными кунтушами, подбитыми дорогими мехами, саблями и кинжалами в серебряных оправах; на шапках кисти сверкали драгоценными камнями, на шеях блистали золотые цепи, на ногах — серебряные и позолоченные шпоры; чепраки были вышиты роскошными узорами, стремена серебряные. За панами шел в поход целый обоз с бесчисленными богатствами: тут были собольи шубы, роскошные одежды, серебряная посуда, меды, вина, варенья. При каждом пане была целая дворня — всевозможные слуги, лакеи, повара. Пиры с песнями и музыкой шли с утра до ночи. «При виде этого войска, — говорит польский историк, — можно было подумать, что оно собралось на свадьбу».

Пустое чванство и хвастливость этих нарядных воинов были непомерны.

«Не стоит и пуль тратить на такую сволочь, как казаки, — говорили они. — Мы их плетьми разгоним!»

А иные паны дошли, говорят, до того, что громогласно взывали:

«Господи Боже! Не помогай ни нам, ни казакам, а только смотри, как мы расправимся с этим презренным мужичьем!»

Два поляка в национальных одеждах

Простые воины, жолнеры, подобно своим начальникам, тоже не прочь были повеселиться: задавали пирушки друг другу и скоро прогуляли все свое жалованье, выданное им вперед за три месяца, — тогда они стали обирать местное население, вооружая его этим против себя.

20 сентября Хмельницкий подошел к польскому стану. Небольшая речка Пилявка отделяла русских от врагов. Дело началось с незначительных схваток. Казаки сначала как будто уклонялись от решительной битвы. Верно, они что-нибудь замышляют, говорили с тревогой в польском стане. Поляков пугало уже то, что пленные русские под пыткой показали, что Богдан с часу на час поджидает крымского хана с громадной ордой.

Вечером 21 сентября до поляков донесся шум из казацкого стана: там трубили в трубы, били в литавры, палили из ружей и пушек, и вдруг воздух огласили громкие крики «Алла! Алла!». Это очень встревожило поляков, и они провели ночь в томительной неизвестности. На рассвете схвачен был русский пленник. Под пыткой он сказал, будто к Хмельницкому накануне прибыло татар 40 тысяч, а скоро будет и сам хан. Это было сильно преувеличено, — конечно, нарочно: на помощь казакам пришел татарский отряд всего в четыре тысячи. Поляки были напуганы. Боязнь усилилась, когда утром татары с диким криком напали на них и с помощью казаков уничтожили два польских отряда; вдобавок двое татар, только что захваченных поляками, сообщили, что хан уже близко, а с ним войска, что травы в поле. А тут еще значительный отряд казаков зашел полякам в тыл и стал их сильно беспокоить. Переполох охватил весь польский стан; начальники потеряли голову, не знали, что и делать, ссорились между собой, сваливали вину за неудачи друг на друга. В тот же день вечером на совете знатнейшие паны порешили, что оставаться дольше под Пилявой, где много болот и яров, не следует. Отправили вперед обоз; начальство на время решили сдать Вишневецкому, а сами отправились вслед за обозом. Ночью с 22 на 23 сентября по войску разнеслась весть, что военачальники покинули стан. Вишневецкий вовсе не расположен был брать начальство над расстроенным войском. Все пришло в ужас и смятение. Куда девалась недавняя самоуверенность? Войско, побросав свой багаж и возы, в беспорядке кинулось бежать.