Читаем Родная старина полностью

Черные тучи представлялись первобытным людям страшными чудовищами, драконами, громадными птицами – врагами солнца. Страшно становилось людям, когда темная грозовая туча надвигалась на небо, будто неведомое темное существо ползло по небу, все ближе и ближе подбиралось к солнцу и вдруг хватало его. Вместо ясного солнечного света тяжелая мгла охватывала землю; смутно становилось и на душе у людей. Вдруг удар грома, грохот раскатывается по всему небу, огненные стрелы пронизывают тучу: то идет страшная небесная борьба, то бог-громовник разит чудовище-тучу своими молниями-стрелами. Из тучи льется дождь: это живая вода, которую таило чудовище, но заставил его бог-громовник пролить ее на землю. Жадно пьет земля живую воду и входит еще в большую силу. Разбита стрелами бога-громовника черная туча: сильный ветер разносит клочки ее и гонит своим могучим дыханием с неба. Снова голубое небо приветно обнимает землю; снова над нею весело сияет красное солнышко; радуются ему люди, приносят благодарность и небесному воителю, богу-громовнику, и могучему ветру.

Но не всегда эти боги благодетельны для человека: иногда солнце так жжет землю, что почва трескается от зноя, травы выгорают на полях, хлеба на нивах; ветер порою задует с такою яростью, что выворачивает из земли вековые деревья, разметывает жалкие хижины людей… Но страшней всех бог-громовник, когда раздаются над землей его страшные удары, когда он разит и землю своими могучими огненными стрелами. Вековой дуб разлетается мелкой щепой от их ударов. Не щадят порою эти стрелы и человека. Велика милость богов к нему, но ужасны ему эти боги в гневе своем! В страхе падает на землю несчастный человек, умоляет грозных богов о пощаде, готов он все отдать им в жертву, показать им полную свою покорность.

Таким путем воображение первобытных людей наполняло природу множеством мнимых существ и создавало себе богов. До сих пор еще в наших народных сказках, сложившихся в глубокой древности, видно, как олицетворялись различные силы и явления природы, как народ представлял их в виде животных или людей. Солнце, например, представлялось в виде жар-птицы, златогривого коня и др., мороз – в виде Кощея Бессмертного, вьюга – Бабы-яги и т. д.

Мало дошло до нас сведений о языческой вере славян, притом она не успела еще окончательно сложиться, как предки наши приняли христианство. Из отрывочных известий мы знаем, что восточные славяне чтили бога-громовника под именем Перуна, бога ветра – под именем Стрибога. Божество солнца называли Дажь-Богом, Хорсом, чтили Велеса, или Волоса, который считался покровителем стад и потому назывался «скотьим богом», и некоторых других. Все эти боги считались детьми одного божества – бога неба Сварога, и потому их всех называли иногда Сварожичами. Кроме этих главных богов, верили во многих других: в лесу, по древнему верованию наших предков, жил лесной бог, леший; в воде – водяной бог, в руслах рек – русалки; особенно же чтили домашнего бога – домового.

Славяне, как и другие родственные народы, думали, что души умерших предков не покидают родного очага, что они заботятся о своем потомстве, хранят его от всяких бед, если оно чтит память их, если же нет, тогда эти домашние боги становятся беспокойными, производят часто тревогу в доме, наводят беду. Души предков чтились под именем домовых, называли их также чурами, или щурами. В случае какой-нибудь беды говаривали в старину: «Чур, меня защити». (До сих пор в играх деревенских детей слышатся слова «чур, меня», произносятся они, конечно, без понимания древнего их смысла.)

Давно уже народ наш принял христианскую веру, а много еще осталось у него обрядов, песен и праздников от языческой старины: осталось у него немало и неполных верований, то есть суеверий. Когда случится перебираться из старой избы в новую, то в иных деревнях у нас совершается такой обряд: старуха выгребает из печки несколько тлеющих угольков в горшок, бережно несет их в новую избу, высыпает в печку и говорит при этом: «Пожалуй, батюшка домовой!» Суеверный народ думает, что при этом домовой переходит из старой избы в новую. Если домовой недоволен чем, тогда и в избе неспокойно. Когда что-то стучит под кровлею, лошадь бьется в стойле или скотина в хлеву, то нередко народ говорит, что это дело домового, что он невзлюбил лошади и прочее.

Много древних языческих праздников в честь бога-солнца до сих пор удержалось у нашего народа. В конце декабря, когда дни начинают прибывать, когда солнце, как говорит народ, поворачивает на лето, в старину язычники радовались, что солнце одерживает верх, приносили ему жертвы, молились. А теперь в некоторых деревнях накануне Рождества молодые люди и дети собираются под окнами богатых крестьян, поют песни, величают Коляду (вероятно, одно из названий солнца).

Вот одна из этих песен:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное