Родня до крови

– Ваше требование законно, – начал он. – Я понимаю, как тяжело получать подобного рода известия. Но поймите и вы: наша задача – найти преступника. Мы обязаны рассмотреть все варианты, даже если эти варианты выглядят абсурдными. Мы ищем виновных, ищем доказательства, ищем улики, которые указали бы на мотив преступле…

Лобанов осекся, не договорив фразу, его взгляд остановился на предмете, лежащем на столе Козловой. Женщина проследила за его взглядом и заметно занервничала.

– Что ж, раз вы меня понимаете, давайте перенесем разговор. Встретимся завтра, – предложила она.

– Это ваш блокнот? – спросил Лобанов, указав на небольшую книжку для записей.

– Блокнот? Какая разница? – Козлова поспешно захлопнула блокнот и убрала его в верхний ящик стола.

– Розовые страницы, разлинована золотистыми линиями, столбцы цифр двух цветов, синий столбец и красный столбец… Леонид, тебе это ничего не напоминает? – Лобанов адресовал вопрос участковому, но смотрел по-прежнему на Козлову.

Бибиков знал, о чем говорит капитан: такой листок они нашли на месте исчезновения Татьяны, и часть от такого листка позже была найдена в ее кулаке. А теперь точно такие листы обнаружены в блокноте директора магазина, перед которым была убита Татьяна. Совпадением это быть не могло. Наконец-то все встало на свои места: мотив, возможность, цель, осталось найти орудие убийства, и все закончится! Бибиков посмотрел на капитана и прочел на его лице то, о чем только что думал сам: он знает, кто, как и когда убил Татьяну Рогачеву.

– Антонина Михайловна, позвольте взглянуть на блокнот, – попросил Лобанов.

– Это личный блокнот, – поспешно произнесла Козлова. – Ни к работе, ни к работникам он не имеет отношения.

– И все же я вынужден повторить просьбу. Уверен, в этом блокноте не хватает минимум одной страницы.

– Что за вздор вы несете? – Козлова пыталась держаться, но было понятно, что еще немного, и ее нервы сдадут.

– Проверим? – Лобанов перегнулся через стол, открыл верхний ящик и вытащил из него блокнот с розовыми страницами. Козлова пыталась ему помешать, но безуспешно. Лобанов, перелистав несколько страниц, удовлетворенно хмыкнул. – Смотрите-ка, вот и оно. Страницы не хватает. А это что? Похоже на кровь? Зацени-ка, Бибиков.

Участковый оторвался от дверного косяка и прошел к столу директора. Взглянув на листок, он в знак согласия кивнул:

– Да, товарищ капитан, уверен, что это кровь, – подтвердил он.

– Что скажете на это, Антонина Михайловна? – Лобанов вновь обратился к директрисе.

Козлова открыла рот, собираясь что-то сказать, и в этот момент в дверь ввалился мужчина. Он двигался спиной, поэтому не заметил, что Козлова не одна. Мужчина остановился в дверях и, вглядываясь в коридор, произнес:

– Антонина, мы пропали. Тело Татьяны нашли, вокруг магазина крутится милиция. Нужно убираться из города, иначе нам хана!

При первой же фразе Лобанов приложил палец к губам, заставляя Козлову молчать. Появление мужчины отняло у Козловой остатки решимости, она опустилась в кресло и застонала.

– Да не дрейфь ты, я уже продумал план, – заявил мужчина и повернулся лицом к Козловой.

Увидев, что Козлова не одна, отреагировал мужчина мгновенно. Он выскочил из кабинета, захлопнув за собой дверь. Дважды щелкнул дверной замок, и затем оперативники услышали звук шагов: мужчина бежал прочь от кабинета Козловой.

– Это Альберт Тришин, ее зам! – выкрикнул Лобанов и бросился к двери. – Бибиков, оставайся здесь. Глаз с нее не спускать.

На его счастье, дверь открывалась наружу. Со второго удара Лобанов вышиб ее и помчался по коридору. Выбежав из магазина, он огляделся. На противоположной стороне тротуара стоял автомобиль, и беглец направлялся к нему.

– Стой! Милиция! – выкрикнул капитан Лобанов и бросился через дорогу.

Он бы непременно упустил беглеца, если бы не случайность. В спешке мужчина выронил из рук автомобильные ключи, те скользнули по льду и залетели под машину. Чертыхнувшись, мужчина упал на живот и попытался дотянуться до ключей. В этот момент сзади подскочил капитан Лобанов, и судьба мужчины была предрешена.

* * *

Левобережное кладбище, больше известное жителям Воронежа как «кладбище на Баках», открывалось в семь утра. Смотрители кладбища, лениво передвигая ногами, открывали ворота и возвращались в теплые сторожки, а в девять вечера снова выползали из уютных домиков, чтобы накинуть цепи на ворота и защелкнуть замки. Заведенный порядок не менялся ни со сменой времен года, ни со сменой руководства, ни по другим причинам. В единственный день в году сотрудники кладбища делали себе поблажку. Тридцать первого декабря, в последний день уходящего года, кладбище закрывалось чуть раньше. Тридцать первого декабря, в канун тысяча девятьсот восьмидесятого года, смотритель по прозвищу Долговяз вышел из сторожки и направился к воротам. Сегодня он собирался закрыть ворота пораньше, резонно полагая, что в предновогоднюю ночь мало найдется желающих морозить зад на кладбище.