Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Присутствие в захоронениях эффектных приношений — явление, определенно характерное для Homo sapiens. В скальном навесе Ла-Мадлен, находящемся немного ниже по течению реки от Ле Мустье, Пейрони обнаружил захоронение маленького ребенка с датировкой примерно 11 000–9000 лет назад. Он зафиксировал, что его, как и младенца Мустье 2, нашли в яме, но на этом сходство заканчивается. Ребенок лежал ровно на спине, в «ауре» из красного пигмента, при этом вокруг головы, плеч, коленей, запястий и лодыжек были уложены тысячи крошечных бусин из зубов животных и раковин. На их вырезание и шлифовку, наверное, было потрачено несколько месяцев, при этом рисунок следов износа указывает на то, что они терлись друг о друга в течение долгого времени. Раковины происходили не только из местных залежей ископаемых, но и с атлантических и средиземноморских берегов, что подразумевает освоение огромных территорий либо обширные обменные сети. Особенно показательно, что бусины представляют собой миниатюрные копии предметов из захоронений взрослых, а это явно свидетельствует о том, что в детские могилы клали предметы, соответствующие их жизненному этапу.

Глядя на удивительное захоронение в Ла-Мадлен, представляешь себе ребенка, который некогда бегал, хохоча, в одежде, вышитой блестящими и позвякивающими на ветру бусинами. Ни на одной из стоянок неандертальцев нет ничего подобного, но есть ли убедительные доказательства, что вместе с телами они хоть иногда укладывали в могилы особенные предметы? Утверждения о «погребальных приношениях» зачастую весьма субъективны. Козлиные рога рядом с останками мальчика в Тешик-Таш или нерасчлененные ноги лошади и лапы пантеры в Сима де лас Паломас — это необычно, однако явной связи между ними и телами не прослеживается. Конечно, есть странные камни под головой Мустье 1, но с учетом того, что раскопки производились очень давно, о них невозможно сказать что-то определенное. Нестандартный отщеп из кремнистого сланца всего в нескольких сантиметрах от согнутых пальцев погребенного в пещере Шанидар волнует воображение, однако самый убедительный пример — еще один неандерталец с Ближнего Востока.

В 1990-х гг. в пещере Амуд, расположенной у Мертвого моря, был найден младенец не старше 10 месяцев, получивший порядковый номер 7. Как и младенец из Мезмайской пещеры, он лежал на правом боку, и, несмотря на повреждения во время накопления слоя, даже пальцы на его ногах и руках остались в правильном положении. Примечательно то, что прямо к тазовой кости Амуд 7 была прижата челюсть большого благородного оленя. Этот вид встречается в пещере, но целые кости попадаются редко. Между упомянутыми костями не было другого грунта, а значит, тяжелую челюсть, от которой, возможно, не отделили мясо, поместили непосредственно на труп до того, как он разложился.

Но перечисленное все же не служило для украшения погребений. С эстетической точки зрения неандертальцев привлекали цветные минералы, раковины и, возможно, части птичьих тел, но ничего подобного рядом с погребенными не обнаружено. С другой стороны, и у ранних Homo sapiens не все могилы содержат щедрые приношения. Практики обращения с трупами в первых верхнепалеолитических культурах Европы в период между 30 000 и 45 000 лет назад были близки к неандертальским: погребены различные фрагменты скелетов, в том числе зубы с отверстиями. Поистине богатые захоронения, как, например, двойное детское погребение на стоянке Сунгирь в России, появляются лишь спустя более 10 тысячелетий после первых Homo sapiens.

Меж тем погребальные обряды «золотого века», как правило, перекликаются с более древними, неандертальскими традициями. На Сунгирскую стоянку откуда-то из другого места принесли и положили рядом со скелетами кость, покрытую охрой^{12}. Имел место в верхнем палеолите и каннибализм. Пещера Брилленхёлле на юго-западе Германии на несколько тысяч лет старше пещеры Гофа. В ней содержатся фрагментированные, подвергшиеся интенсивной разделке останки четырех взрослых и одного ребенка. Предположительно, это был похоронный ритуал, а не убийство.

Впрочем, интересный поворот событий нас ожидает и за пределами Евразии. Племена ранних Homo sapiens в Африке оставили множество данных в пользу сложных моделей поведения, однако скелетов там практически нет. Лишь на двух стоянках имеются относительно полные костяки, возраст одного из которых примерно 70 000 лет. Кости находятся в изначально существовавших углублениях, хотя сопутствующих артефактов при них не обнаружено. Еще одна стоянка — пещера Бордер-Кейв в Южной Африке, в которой, возможно, был захоронен младенец с аналогичной датировкой. Однако раскопки там проводились в 1940 г., поэтому точные связи между костями, заявленной могилой и единичной раковиной (изначально нанизанной на нить и покрытой пигментом) неясны. Если бы неандертальцы вели журнал поступления тел в морги, столь малочисленные данные могли бы быть использованы против них в суде.