Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Кстати, здесь легко провести сравнение с Ла-Феррасси 1, который в то время также находился в лаборатории Буля. ЛФ1, который был еще моложе, чем «Старик», — примерно 45‒50 лет, — имел много травм (хотя и меньше, чем Шанидар 1). Относительно распространенным среди наших современников и не особо серьезным был перелом ключицы, который, вероятно, немного искривил плечо и повлиял на пользование рукой. Однако более серьезной проблемой ЛФ1 был перелом верхней части бедра в тазобедренном суставе. Такие травмы сейчас встречаются довольно редко и обычно вызваны резким падением, когда нога находится в подвернутом положении.

Возможно, ЛФ1 неудачно поскользнулся в грязи во время охоты или в самом гроте. В любом случае это точно случилось за десятилетия до его смерти и полностью изменило походку, заставив изогнуться позвоночник. Дополнительные неудобства принес развившийся позже артрит — мучительное воспаление суставов^{7}, кончиков пальцев рук и ног[59]. В конце жизни ЛФ1, скорее всего, страдал от постоянной невыносимой боли.

В том, что здоровье у неандертальцев пожилого возраста оставляло желать лучшего, пожалуй, нет ничего удивительного. Гораздо более неожиданный факт — наличие довольно тяжелых травм у некоторых молодых индивидов. В качестве примера можно привести Ле Мустье 1: у него был ужасный, плохо сраставшийся перелом челюсти, в результате которого, вероятно, возник асимметричный износ, связанный с трудностями при приеме пищи. Это указывает не только на возможные сложности в устном общении, но и на то, что подросток получил травму задолго до своей гибели, случившейся, когда ему было 11‒15 лет.

Страдания испытывали и еще более маленькие дети. Менее чем в километре от карьера Форбса в Гибралтаре находится грот Башня Дьявола, исследованием которого в 1925 г. занималась молодая Дороти Гаррод. За десять лет до того, как она извлекла из земли Табун 1, ей удалось обнаружить останки ребенка не старше пяти лет со сломанной челюстью. Еще более шокирующим было то, что перелом произошел за пару лет до его смерти, а впоследствии он получил еще и переломы черепа, в результате которых, очевидно, умер. Неужели ребенок столь юного возраста участвовал в охоте? Или это результат оставления без надзора? Тем не менее две серьезные травмы представляются очень тяжелыми; возможно, конечно, кто-то его ударил.

Риск получения травмы и гибели усиливается, если опасность исходит изнутри. Существует мнение, что неандертальцы были склонны к насилию, однако однозначные доказательства этого встречаются редко. Доля травм головы довольно высока, но почти во всех случаях неясно, каким образом они получены. Медицинские исследования показывают, что в драке удары, как правило, наносятся либо по лицу, либо по голове выше линии ушей. А поскольку 90 % бьющих правши, удары почти всегда приходятся на левую сторону. Среди неандертальцев с разнообразными черепно-мозговыми травмами из Сима де лос Уэсос особо выделяется один индивид, удар которому был нанесен дважды одним и тем же предметом, но под разными углами. Такой удар трудно назвать случайным, однако орудием, скорее всего, послужило копыто, а не рубило. Что касается Шанидар 1, то сам масштаб травмы указывает на то, что его либо избили огромным предметом, либо удары наносились много раз.

На фрагменте одного черепа из Крапины за правым ухом также имеется гигантская вмятина от перелома. Это самая серьезная черепно-мозговая травма, обнаруженная на ископаемых останках гоминин, но, честно говоря, она слишком велика для большинства травм от насильственных действий — намного больше, чем те, что наносят ручным оружием. Примечательно, что этот тяжелый перелом в итоге сросся, хотя владелец черепа мог продолжать испытывать страдания от травмы мозга и ее долговременных последствий. В целом у неандертальцев из Крапины довольно высокий процент черепно-мозговых травм, некоторые из них имеют признаки сильного воспаления, но лишь немногие находятся в «областях умышленного нанесения телесных повреждений». В большинстве случаев их, по всей видимости, можно объяснить несчастными случаями — в принципе, это соответствует тому, что нам известно о популяциях охотников-собирателей, в которых падения часто приводили к серьезным травмам.

Из тысяч ископаемых останков лишь в двух случаях есть веские основания говорить о нападении неандертальцев друг на друга. Первый из них — еще один взрослый индивид из пещеры Шанидар. Ему нанесли столь сильный удар острым предметом в грудь, что прорубили два ребра; тем не менее травма не привела к летальному исходу. Ребра срослись, и, что примечательно, часть орудия осталась в груди. Судя по форме заросшего отверстия, орудие представляло собой каменный отщеп или остроконечник; впрочем, остается вероятным, что причиной травмы был ужасный несчастный случай, а не намеренное нападение. Возможно, в последние напряженные мгновения схватки копье партнера по охоте попало не в зверя, а в него.