Читаем Родник моей земли полностью

Родник моей земли

В сборник вошли небольшие лирические стихотворения, написанные автором в разное время, в разных местах, при различных жизненных обстоятельствах, их объединяет только одно — светлый, добрый, радостный взгляд на жизнь и окружающий мир.

Игнатий Александрович Белозерцев

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература18+
<p>Игнатий Белозерцев</p><p>Родник моей земли</p><p>Сказочная глушь</p>

Какая глушь!

Не лёд — хрусталь,

Не ёлки — малахит.

В сугробах яхонты горят,

И тишина звенит.

В меха укутал Дед Мороз

Сосну и ель, и дуб.

Мне ж на сугрев вручил топор,

Лопату и тулуп.

Коли дрова, чтоб жарче жечь,

Чтоб дым валил столбом.

А вечерком влезай на печь,

Да пей чаёк с медком.

И не волнует сколько вёрст

Отсюда до людей.

В гостях сегодня Дед Мороз,

Зима и Берендей.

<p>Заполярная дискотека</p>

Это нити солнечного ветра

Зацепились за земную ось.

Вспышки радуг, фейерверки света

Дарит людям межпланетный гость.

В ночь глухую — светлую потеху!

Танец красок, как в волшебных снах.

Звёздный бал, ночная дискотека:

В море, в тундре, на полярных льдах!

По морозной Арктике соседи,

Не жалея толстые бока,

Пляшут даже белые медведи,

И во всю валяют дурака.

И пока на стеньгах небосвода

Радостная вьётся полоса,

Не уходят в чум оленеводы,

А с восторгом смотрят в небеса.

Это Дед Мороз для нас отгрохал

В Заполярье танцевальный зал.

Даже волны плещут в такт сполохам,

Льдины в такт стучатся о причал.

<p>Борок</p>

Есть Бор, а есть Борок,

Который рядом с домом –

Из ёлочек и сосенок лесок,

Где ласковы гуляет ветерок,

Где каждая тропиночка знакома.

Там белочка берёт орех с руки

У Раи — моей маленькой сестрички.

Там на поляне пляшут мотыльки,

И песенки для нас поют синички.

Там ягодки лесные и грибки,

Там самые красивые цветочки.

Там Лесовик сидит на мягкой кочке

И чинит ребятишкам лапотки.

Там если крикнуть громкое «Ау!»,

Лесное эхо тут же отзовётся.

И песенка твоя к тебе вернётся.

И сказки все бывают наяву.

<p>Осинка</p>

Осинка лопотушка,

Подружка хохотушка,

Стоит себе, болтает

На даче за сараем.

Проста, неприхотлива,

Живуча всем на диво.

Хоть яблок не приносит,

Но и воды не просит.

Люблю я ту осинку

За сказки без запинки,

За песенки лесные,

Частушки удалые…

Ругается сосед

(А мне и дела нет):

— Пустая, мол, лесина.

Но пусть растёт осина,

Рассказывает мне

О милой стороне,

Шумит, перекликается,

Да солнцу улыбается.

<p>Родник моей земли</p>

Родник моей земли, он вечно молод.

Бурлит себе в овражке над рекой.

Не замолкает в самый лютый холод.

Не исчезает в самый жуткий зной.

Его живой напоенный водицей

Поёт и пляшет в избах самовар.

И у людей светлеют сразу лица,

Когда над ним клубится лёгкий пар.

От родничка весёлый ручеёк

Пустился по канавке наутёк.

Беги, беги, родименький, беги,

Да чудную водичку береги.

Беги, беги, счастливого пути.

Моря и океаны впереди.

Душе моей во век не знать остуды,

Пока бурлит и летом, и зимой

На радость нам дарованное чудо -

Родник моей земли в овражке над рекой.

<p>Реченька моя</p>

Реченька моя извилистая.

Дно у реченьки моей илистое.

Берега у реченьки туманные.

В заливных лугах росы пьяные.

Речка быстрая с перекатами

Между зорьками течёт, да закатами.

Между елями течёт, между соснами,

Между зимами течёт, между вёснами.

Речка чистая, речка светлая.

Речка скромная, незаметная.

Вот Ракитов куст, вот смородина.

Моя реченька — моя Родина.

Я гляжусь в неё, думу думаю

Про родимый край, про судьбу мою.

Здесь я начал жизнь, здесь закончу путь,

От земных трудов лягу отдохнуть.

Проводи меня за Калинов мост

Там, где Божий храм, родовой погост.

Моя реченька будет вечно течь,

Убаюкивать, мой покой стеречь.

<p>У мамы</p>

Раннее утро, но мама не спит,

Робко на кухне ухватом стучит.

Запахи хлеба, наваристых щей

Тянутся с кухни к постели моей.

По занавеске, сосновой стене

Солнечный зайчик крадется ко мне.

Старый знакомый — скворец за окном

Трелями будит родительский дом.

Полный восторгами алой зари,

Блудного сына, как в детстве, корит:

— Эй! Просыпайся, ленивый народ,

Солнце проспите, весну, ледоход!

<p>Пихта — это ласковая ель</p>

Пихта — это ласковая ель.

Поглядеть — как ёж в иголках колких.

А погладишь — ласковее шёлка.

Нет на свете дерева милей!

И стоит она совсем одна

На горе у маминого дома,

С грубостью урманов не знакома,

Доброты и нежности полна.

Дорогая, ласковая Лель!

Ты моё бесценное наследство.

Здесь моё счастливым было детство.

Навсегда твой шум со мной, поверь!

<p>В бору</p>

Деревня на слово богата.

Лопатою гриву зовут.

Бруснику гребут там лопатой.

И грузди с лопату растут.

Обрывистый глиняный берег.

За речкой — таежной простор.

Ты в рай на Земле будешь верить,

Однажды войдя в этот бор!

Янтарные сосен колонны.

Ковры дорогие лежат.

Привольно мне в залах зеленых

С корзиной брести наугад.

Как будто бы воду живую

Плеснули на душу мою.

Осеннего воздуха струи

Я грудью распахнутой пью.

— Спасибо! — сорвется невольно.

И кто-то услышит меня!

Без шапки стою богомольно

Под сводами светлого дня.

<p>На речке</p>

Чем же пахнет речной песок?

Летом, солнцем, травой, стрекозами,

Пахнет зноем лесных дорог,

Пескарями у пальцев ног,

Облаками вверху и грозами.;

Пахнет чистой речной водой,

Окунями, ершами, раками,

Убегающей в луг тропой,

Собирающей мед пчелой,

Васильками, кувшинками, маками,

Деревенским парным молоком,

Чердаком, воробьями, лукошками,

Мягким сеном и сладким сном,

И крапивой, и лопухом,

И черемухой под окошками.

Пахнет радугой дождевой,

Клеверами, отавой, осокою…

А еще он пахнет мечтой,

Словно жизнь впереди — большой,

Словно синее небо — высокою!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза
Белые одежды
Белые одежды

Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940–1950-х годов истинных ученых-генетиков с невежественными конъюнктурщиками — сторонниками «академика-агронома» Т. Д. Лысенко, уверявшего, что при должном уходе из ржи может вырасти пшеница; о том, как первые в атмосфере полного господства вторых и с неожиданной поддержкой отдельных представителей разных социальных слоев продолжают тайком свои опыты, надев вынужденную личину конформизма и тем самым объяснив феномен тотального лицемерия, «двойного» бытия людей советского социума.За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.

Владимир Дмитриевич Дудинцев , Джеймс Брэнч Кейбелл , Дэвид Кудлер

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фэнтези