Родной берег

Тем вечером в спальне Джеральдина была особенно молчалива, как всегда, когда чувствовала себя несправедливо обиженной. Это раздражало Ларри, хоть он и понимал, что она права.

– Послушай, я сожалею, – начал он.

– Ах, ты сожалеешь. Интересно о чем.

– Не стоило все это на тебя вываливать.

– Значит, мы все-таки поедем к ним в гости? К твоей бывшей, которой ты делал предложение, и ее знаменитому художнику?

Ларри понимал: он должен сказать, что Нелл для него ничего не значит и что они конечно же не поедут, если Джеральдине не хочется. Потом она немного всплакнет и скажет, что хочет только одного – чтобы Ларри был счастлив. Но его вдруг охватило упрямство.

– Думаю, может интересно получиться, – сказал он. – Да и Китти хочет.

– О, в таком случае мы просто обязаны поехать.

Они лежали в постели без сна, не касаясь друг друга и не произнося ни слова. Спустя какое-то время Джеральдина поцеловала его в плечо:

– Прости. Я веду себя глупо. Конечно, давай съездим!

* * *

Марта с удовольствием осталась дома, чтобы помочь Вероник готовить. Остальные втиснулись в песочного цвета «Рено 4-CV». Дорога шла через Руан и Понт-Одмер. То и дело на пути попадались руины домов. Во время войны, рассказывал Ларри, Ла-Гранд-Эз занимали немецкие офицеры, потом, когда фронт сдвинулся к востоку, американцы, а под конец там держали бывших военнопленных перед отправкой домой.

– Теоретически нам должны выплатить компенсацию. Но я особо не рассчитываю.

Приближаясь к Ульгату, все с нетерпением ждали, когда покажется море. Но оно таилось до тех пор, пока извилистая дорога не вывернула к городку. И тут вдруг явилось – в конце узкой улицы, зажатое между серыми домами с запертыми ставнями: полоска синего, полоска бледно-золотого. Свернув на рю де Бэн, машина медленно катила вдоль фахверковых домиков. А слева простирался песчаный пляж и море.

– Как же я люблю море, – вздохнула Джеральдина. – Ну почему мы засели в лесу? А когда видишь мир до самого горизонта, кажется, что все тебе под силу!

– Обычная иллюзия, – отозвался Эд. – У нас не так много возможностей. Большую часть жизни мы делаем то, что должны, а не то, что можем.

– Не обращай на него внимания, Джеральдина, – перебила Китти, – он у нас ослик Иа-Иа.

Армитеджи жили на рю Анри Добер, в высоком и узком каменном доме. Плющ карабкался по штукатурке к окнам третьего этажа с кирпичными козырьками.

– Разве это дом художника? – возмущался Эд. – Это дом банковского клерка.

Они въехали во внутренний двор. Здесь было заметно, что дом изрядно запущен: между камнями брусчатки росли сорняки, а краска на двери потрескалась и осыпалась.

– Они нас ждут? – спросила Джеральдина.

– Возможно. Если почта работает.

Ларри нервничал, хоть и не подавал виду. Они выбрались из машины, разминая затекшие ноги.

– Что на обед? – спросила Памела.

– Тише, милая, – шикнула Китти, – это невежливо.

– Почему? – удивилась Памела. – Что, даже спросить нельзя?

Кто ничего не просит, тот ничего и не получает, вспомнились Ларри последние слова, что сказала ему Нелл.

Дверь распахнулась, не успели они постучать. На пороге стояла Нелл.

– Лапочки мои! – воскликнула она, выскакивая наружу. – Я вас всех перецелую!

Она такая же, как была. Разве чуть поправилась и убрала под ободок отросшие волосы. На ней была яркая клетчатая блузка и брюки. Та же легкость движений, та же прямота, та же несдержанность.

– Значит, ты Джеральдина! Какая прекрасная! Как это Лоуренс ухитрился тебя заполучить?

Ларри видел, как съежилась Джеральдина в ее объятиях. Подошла и его очередь:

– Милый Ларри. Да ты цветешь! Боже мой, кажется, Кембервелл был миллион лет назад. Заходите, познакомьтесь с чудовищем.

Она провела их в тесный коридор, а потом в большую комнату в глубине дома. В раскрытых окнах ослепительно сверкало море.

– Ну вот! – сказала Нелл. – Дом ужасный, зато ближе всех к морю. – Она обернулась и крикнула: – Тони! Свинья невоспитанная! Иди сюда, поздоровайся с гостями!

Она, хохоча, распахивала окна настежь.

– Он абсолютно бесстыжий. А теперь он признанный гений, так ему вообще закон не писан.

Взяв Ларри под локоть, она вывела его на улицу, в яркий солнечный свет.

– Пойдем, милый, нам есть что повспоминать.

Они шагали по дороге вдоль пляжа.

– Мы по-прежнему друзья, Лоуренс?

– Да, – отвечает Ларри, изумляясь тому, как легко ему с ней рядом. – Конечно.

– Знаю, что я плохая девочка.

– Не важно. Дело прошлое.

– Пойми одну вещь. Люди не всегда говорят то, что хотят. Они говорят одно, а подразумевают другое, о чем так просто не скажешь.

– Вроде: «Ты правда меня любишь?»

– Именно. – Нелл сжала его руку. – Лоуренс, ты такая лапочка!

– Так как дела с Тони?

– О, Тони! Пока и он сойдет. А как с Джеральдиной?

– Очень хорошо.

– Врешь, врешь, не уйдешь.

Оставшиеся в доме растерянно переглядывались.

– Лично я бы выпил, – заявил Эд. – Как думаете, можем мы поискать тут чего-нибудь?

– Я тоже на пляж хочу, – заныла Памела.

И в этот момент явился сам маэстро, – судя по виду, спросонок.

– Вы кто такие, черт возьми?

– Друзья Нелл, – ответила Китти. – Она вышла на пляж с Ларри.