Родной. Чужой. Любимый

Последние слова прозвучали возмущённо. И я могла понять ба. Джек вскочил на диван и начал царапать его передней лапой, то ли пытаясь выровнять поверхность, то ли ещё по каким-то своим собачьим соображениям.

– Пойдём, Джек, – стащила пса за ошейник и повела в ванную.

Ночью, намытый и приятно пахнущий, он лёг со мной. Спал беспокойно, то выбираясь из-под одеяла, то просясь обратно. Под утро Джек заскулил, сильно дёргая лапами, как будто от кого-то убегая.

– Что же тебе снится, бедненький? – я нежно гладила пса, успокаивая и прогоняя кошмар.

Уснула под утро, и, когда прозвенел будильник, долго соображала, что происходит, и где я нахожусь.

Собаки рядом не было.

– Джек? – я свесилась с кровати и заглянула вниз. Там никого не оказалось. Окинула взглядом комнату. Дверь была приоткрыта. По плечам пробежал холодок. Он же не мог убежать на квартиру Антона?

Или мог?

Джек, пожалуйста, не делай глупостей.

– Ба, – позвала, выходя из спальни. – Ба! Ты где?

Она не отзывалась. Я обыскала все комнаты, заглянув по пути в ванную. В доме было пусто.

– Куда вы подевались?

Вместо ответа до меня донеслось дедушкино ворчание, бабушкин смех из открытого окна и задорный собачий лай.

Я вышла на улицу. Потеряшки нашлись за домом, где деда пропалывал свои розы. А ба скармливала Джеку последние клубничины с грядки.

– Доброе утро, – поздоровалась я. Пёс подбежал ко мне, ткнулся в ладонь и помчался обратно к ба, поддевая носом её локоть и подталкивая. Бабушка смеялась, а Джек гавкал, требуя ещё лакомства.

– Смотри, какой требовательный, – по её тёплому взгляду, я поняла, что они успели подружиться, – понравилась ему клубничка-то.

Вот и отлично, будет, с кем оставить собаку, пока я на работе. Сидеть в подсобке, пока я занимаюсь другими животными, Джеку было слишком тоскливо.

Два дня прошли спокойно, и я почти расслабилась.

Принимала таблетки от тошноты, которые купила в аптеке, но постоянно думала о других препаратах, выписанных врачом. А вдруг я врежу ребёнку, пропуская приём каких-нибудь нужных витаминов?

В конце концов, что сложного в том, чтобы сходить в пустую квартиру мужа, который и мужем-то мне так и не стал? Не брак, а недоразумение.

Там никого нет. Антон ещё четыре дня пробудет у своего дяди. Или куда он там уехал? Я просто приду, заберу свои вещи и уйду. Ничего сложного. Ничего страшного.

И я решилась.

Вечером после работы позвонила ба, что чуть задержусь, закрыла клинику и вызвала такси. Папа говорил, чтобы забрала Жука из гаража, и я обещала подумать. Конечно, он прав, но всё, связанное с Тёмой являлось болезненной темой. Мне нужно было немного времени, чтобы всё обдумать, принять и прийти в себя.

Хотя папа использовал тяжёлую артиллерию:

– Ты должна думать о ребёнке, – сказал он. И это был весомый аргумент.

Такси остановилось у высотного дома. Я вздохнула и полезла в сумочку. Искала кошелёк, перебирала купюры, в общем, тянула время, как могла. Но всё же вышла из машины и вошла в подъезд.

Глава 25

Внутри стояла гулкая тишина. Спускающийся лифт наполнил подъезд неожиданно громким грохотом, и я вздрогнула. Представила себя запертой в узкой содрогающейся кабине и решила подниматься по лестнице. Всего-то четвёртый этаж. Мне ещё можно совершать подобные марш-броски.

Думаю, ещё пару месяцев будет легко.

У двери я остановилась, достала из сумочки так и не прицепленный к общей связке ключ, глубоко вдохнула и открыла дверь.

Квартира встретила меня темнотой и тишиной. Всё хорошо. Здесь никого нет. Ещё раз глубоко вдохнула и вошла внутрь.

Громко щёлкнул выключатель, освещая маленькую прихожую светом. Я закрыла за собой дверь, но не успела сделать и шага, как споткнулась о… взгляд.

В проёме комнатной двери стоял Антон и смотрел на меня.

– Ты где шлялась?

Ни голос, ни выражение лица не предвещали радостной встречи. Радости и не было. Зато очень быстро пришёл страх.

– Антон? – каким-то задушенным голосом просипела я. – А почему ты здесь?

– А где мне ещё по-твоему находиться? – голубые глаза заволокло льдом. – Я как дурак спешил вернуться домой, где меня ждёт молодая жена… а она не ждёт!

Последние слова он проорал и двинулся ко мне. Я пискнула и рванула обратно к двери, так недальновидно закрытой.

Но не успела…

Антон ухватил меня за плечо и дёрнул к себе. Я не удержала равновесия. Меня крутануло и бросило на вешалку, на которой сейчас висел только длинный мужской халат. Рефлекторно я ухватилась за него руками, чтобы предупредить падение. Но вместо этого раздался громкий треск разрываемой ткани, и мы вместе с халатом полетели на пол.

А Антон грозной скалой возвышался сверху. И у него было такое выражение лица, как будто он сейчас раздавит меня. Как дождевого червя.

Я подобралась, автоматически защищая живот. От Антона не укрылся этот жест.

– Так и знал, что ты не послушаешься. Вот как чуял! – каждая его модуляция заставляла меня вздрагивать и ещё сильнее поджимать под себя ноги. – Тебе было велено сделать аборт? Сука… Всё вас надо воспитывать, тварей.