Родной кров

Многие обращались к нему, многие с ним советовались. Многим он был нужен. Кстати, и отзывчивость его была пословичной. Он любил разъезжать, участвовать в литературных чтениях, встречаться со своими читателями. Вел обширную переписку, выступал с лекциями и докладами, подготовлял литературные утра и вечера и на собраниях и конференциях не был из равнодушных. Недавно мне выпал случай просмотреть часть его архива. Сотни писем из различных институтов и учреждений, от писателей и художников, от родителей, педагогов и учащихся, приглашения из разных уголков страны; участие в совещаниях, обсуждениях, в комиссиях и жюри; планы статей, заметки по поводу различных хрестоматий, материалы для докладов; многочисленные, старательно исписанные листки с наметками по порядку дня заседаний педагогического общества или национальной лекторской группы, секции детских писателей или правления народного дома им. Антона Страшимирова, кружка самообразования или квартальной агитгруппы; списки, планы, наброски, отчеты… многоликие и напряженные будни. Где только не побывал этот человек, сколько времени, нервов и энергии отдал другим!

Немногие об этом знали. Помимо всего прочего, он был исключительно скромен. Работал безотказно и бесшумно. Трудолюбие сочеталось в нем с редкой исполнительностью. Обещать что-нибудь и не выполнить — для него было равнозначно преступлению. «Спросим Рана Босилека», «пригласим Рана Босилека», «поручим Рану Босилеку»… — в этих часто употреблявшихся словах лучше всего отражались авторитет, доверие, которыми он у всех пользовался. И самое обыкновенное поручение и самую мелкую обязанность он принимал с готовностью и никакую работу не считал «черной», если она была в интересах детей, шла на пользу народа.