Родной ребенок. Такие разные братья

Публика содрогнулась, увидев, как во внезапно образовавшуюся дыру в куполе ввалился седой старик, раскачиваясь взад и вперед над установленной внизу огромной клеткой-барьером, в которой шел аттракцион с пятью львами. Раздались крики, слившиеся через мгновение в один испуганный рев, люди вскочили со своих мест, но не бросились к выходам, а застыли, глядя на удивительное зрелище. Что это: катастрофа или невиданный трюк? Зрители не могли найти ответа на этот вопрос и стояли в нерешительности, гадая, что предпринять — то ли усесться спокойно на свои места в ожидании продолжения, то ли бежать скорее прочь из цирка, где сейчас произойдет что-то ужасное.

— Почтеннейшая публика! — раздался внезапно усиленный микрофоном голос. — Прошу внимания!

Все обернулись к маленькому человечку, произнесшему эти слова. Он стоял, широко улыбаясь, и, подняв руку, указывал на повисшего в воздухе старика.

— Мы приготовили всем вам сюрприз, и могу вас уверить, что ничего подобного вы не видели ни в цирке, ни за его пределами!

— Апу! Что ты делаешь? — зашипел, подбегая к нему Шарма. — Посмотри на Джеймса!

По манежу метался обескураженный дрессировщик, не понимая, что происходит и чем все это может закончиться для начавших нервничать зверей.

— Уходи из клетки! — кивнул ему Апу, и тот с радостью поспешил последовать совету новоявленного распорядителя и убраться подобру-поздорову от своих норовистых питомцев.

Львы проводили его подозрительными взглядами и, покинув свои тумбы, с сердитым рычанием расхаживали по манежу.

— Апу! Опомнись! — бросилась к сыну Кавери. — Это слишком опасно.

Они вместе с Джанеки только что вбежали сюда убедиться, что ему ничего не угрожает, а Радж повел Нирмалу в домик, отправив Раму и Джая звонить врачу.

— Публике ничего не угрожает! — громко ответил матери Апу, отцепив штейн-трапе — трапецию из аттракциона воздушных гимнастов, встал на нее и подал знак униформистам поднять его наверх.

Через несколько минут он был почти рядом с тихо скулящим Тхарма Лингамом и сделал вид, что собирается слегка почесать ему пятки. Публика отозвалась сдержанным смешком и, немного успокаиваясь, стала усаживаться на свои места.

— Ну-ка, бросьте мне сюда микрофон, — попросил Апу.

Кто-то сразу же исполнил его просьбу и подбросил в воздух микрофон, который будто прилип к руке Апу.

— А, и полиция прибыла! — помахал карлик сверху ворвавшимся в цирк инспекторам. — Очень кстати! Присоединяйтесь к нашей веселой компании, не пожалеете!

Апу размахнулся и точным движением отправил микрофон по направлению к Тхарма Лингаму, так что, несколько раз оплетя шнуром канат, тот повис над самой головой старика.

— А теперь приступим к делу, — вдруг серьезно сказал Апу и уже без микрофона, как можно более громко обратился к висящему рядом человеку: — Расскажи всем, что ты с тремя сообщниками совершил двадцать пять лет назад!

Тхарма Лингам молчал, оцепенело уставясь на снующих внизу хищников. Однако при всей своей отрешенности он сразу же разглядел появившийся в руках у Апу пистолет тот самый, что так понравился слону, — и мгновенно изменил тактику.

— Да, мы убили твоего отца, полицейского инспектора Сету Пати! — едва пробормотал он, но его голос, усиленный микрофоном, хорошо был слышен в цирке.

— Когда? Где? — закричал снизу инспектор Ананд, переводя свой револьвер с объекта на объект в совершенной растерянности. Он совсем потерял способность ориентироваться в ежесекундно меняющихся обстоятельствах и сейчас представлял собой довольно смешное зрелище.

— Да помолчи ты! Вот надоел! — махнул на него рукой сержант Нирали, шестым чувством понявший, что, если после этого дня кто-то и будет вынужден уйти из отделения, это будет не он.

— За что вы убили Сету Пати? — продолжал Апу допрос, прерванный таким неожиданным образом.

— Он разоблачил нас… Мы… В общем, там было много всего: контрабанда, взятки, убийства… — покорно промямлил Тхарма Лингам.

— Что еще сделали вы? — не отставал Апу, продолжая держать его под прицелом.

— Как я могу вспомнить все, что случилось в такие давние времена? — огрызнулся внезапно старик.

В том, как он это произнес, было столько ненависти, слышалась такая ярость вынужденного лизать руку хозяина волка, все мечты которого состоят в том, чтоб откусить ее и не делающего этого только потому, что в другой руке хозяин держит оружие.

Но Апу знал, как управляться с недовольным зверем, он, не опускаясь до угроз, просто щелкнул предохранителем — и этого оказалось достаточно, чтобы освежить любую, даже самую слабую память.

— Я вспомнил, я вспомнил! — быстро закричал старик. — Я дал твоей матери яд, я заставил ее выпить яд!

Затаившая дыхание публика при этих словах снова заволновалась. Люди вскакивали со своих мест и, потрясая кулаками, кричали что-то — слов невозможно было разобрать, потому что возмущенных было слишком много, но ясно становилось только одно — они требовали смерти совершившего такое ужасное преступление.

Апу поднял руку, прося тишины. И, к его собственному удивлению, зал немедленно повиновался ему.