Родной знакомый

Как говорится: а как хорошо всё начиналось! Такой благочестивый, серьёзный молодой человек, решивший создать семью с замечательной девушкой из приличной (очень приличной!) семьи. Оставалось совсем чуть-чуть, только руку протяни, и жизнь Стаса, такая нелепая и бессмысленная, могла быть устроена. Но Стас есть Стас, и непонятно чему тут можно удивляться. Он свою натуру не смог сдержать, отправился искать приключения. Нашел. Мне очень хотелось его с этим поздравить, но добраться до него было нереально. Мало того, что на него насели правоохранительные органы, явно за премию старались, так ещё и Иван Алексеевич, судя по всему, приказал сыночку забиться в какой-нибудь угол и не отсвечивать. В город Стас пока не возвращался, прошло несколько дней, а тишина. Либо пребывал в Москве, как мне подсказала Кристина, скорее всего, ему временно запретили покидать столицу, либо Иван Алексеевич сына где-то припрятал от чужих глаз и позора.

Зато я слышала, как Юганов кричал на Стаса по телефону следующим утром после того самого выпуска новостей. Я уже знала, что до утра Стаса продержали в полицейском управлении, в камере, что меня безмерно порадовало. Наконец-то нашлось место в нашей большой стране, где слово Ивана Алексеевича Юганова мало что значит, а, значит, и считаться с ним никто не обязан. И сына его задержали, а впереди предъявление обвинения, может быть, не такого уж и серьёзного, зато весьма неприятного, которое оставит огромное пятно на его и без того мутной репутации. Вот об этом отец Стасу и выговаривал, точнее, рычал на него, как бешеный медведь. А я стояла под дверью кабинета и нахально подслушивала, пользуясь тем, что Альбина Павловна отсутствовала из-за утреннего визита к стоматологу.

— Бестолочь! Ничтожество! Ну, как можно быть таким тупым?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Тебе, недоумку, скучно стало? Ну, так женился бы сначала. А дальше воротил, что хотел. О каких договоренностях с Вершаковым может идти речь, если ты, скот, его дочку перед самой свадьбой на всю Москву опозорил?! Ты нутро своё поганое при себе ещё немного подержать не мог?!

Всё это звучало для меня, как музыка. Конечно, я немного расстроилась из-за того, что не поеду за новым платьем к свадьбе Стаса в столицу, но ничего, переживу. А скандал, между тем, начал обрастать всё новыми и новыми подробностями. Я от такой интенсивности даже терялась, непонятно было, откуда брались детали. Прошла пара дней, я уже знала, что Стас в Москве, его задержание сменили на подписку о невыезде, а он, оказывается, ждет не дождется, когда сможет столицу покинуть, хотя бы на время. Стасу хотелось сбежать, туда, где тихо, туда, где его ни одна собака тронуть не сможет. В Москве, как он выяснил опытным путем, особо репутацией отца — директора завода в глуши, не покозыряешь. Так вот, не успели все немного выдохнуть, Ульяна даже осторожно заговорила о том, что, возможно, удастся переговорить с Элей, попытаться объяснить ей, что у мужчин есть такое свойство — ошибаться, волноваться и совершать глупости перед свадьбой, как выяснились новые подробности. На сцену вышла незнакомая никому длинноногая девица, которая заявила, что у них со Стасом любовь. Что Юганов-младший вот уже несколько месяцев к ряду её содержит, снимает для неё квартиру в новом жилом комплексе, а ещё обещал автомобиль подарить. Красненький. Девушка зарабатывала съемками в стиле «ню» для нескольких интернет-изданий, одно из которых зарубежное, и сразу заявила всем зароптавшим родственникам любовника, что цену себе знает.

— Дайте мне попкорн, — умоляла я, чем безумно злила своего мужа, который, как и предполагалось, вник в произошедшую с лучшим другом, почти братом, трагедию всей душой, и даже по ночам не спал. Тревожился за Стаса.

— Как ты можешь? — выговаривал мне Андрей. — Наташ, тебе, вообще, никого не жалко в этой жизни?

— Жалко, — не согласилась я. — Мне Элю жалко. Девчонка всего этого позора, в самом деле, не заслужила. Но, с другой стороны, лучше сейчас, чем после свадьбы.

— Стас не такой плохой. Он к Эле хорошо относился.

— Конечно, хорошо, — усмехнулась я. — Нашел выгодную партию, запудрил девчонке мозги, про любовь напел, но, знаешь, Иван Алексеевич прав, свою поганую натуру долго прятать не выходит. Так что, Элю не жалеть, за неё порадоваться надо.

Андрей смотрел на меня с сожалением.

— Ты раньше такой не была, — проговорил он с особым выражением.

Слова и тон мужа мне не слишком понравились, в них прозвучало столько разочарования, но с другой стороны, я не по своей воле такой стала. И на Андрея я обиделась, и недовольно проговорила в ответ:

— Думай, что хочешь. Но мне его не жалко. Заслужил.