Родные по крови (СИ)

Внезапно Артур вновь навис надо мной. На этот раз на его лице не было улыбки, оно было сосредоточенным и даже каким-то обеспокоенным.

— А серьёзно, ты готова к трудностям? Придётся абсолютно всё начинать с чистого листа, кроме того на мне ещё два года будет висеть уголовка. Ты, правда, хочешь быть рядом с таким вот ходячим мешком недоразумения?

С моих губ тоже исчезла улыбка. Он спрашивал серьёзно и ему нужен был серьёзный ответ. Какой я собственно и дала.

— Я хочу быть с любимым, родить и воспитать от него детей. А ходячий он мешок недоразумения или нет, не имеет никакого значения.

— То есть ты примешь меня таким, какой я есть?

— Абсолютно.

— И всё сможешь мне простить? Все мои косяки?

— Наверное. А что?

— Даже измену? Измену тоже простишь?

Он улыбался. В его глазах плясали чёртики. Зарывшись ладонью в его волосы, я нежно ласково улыбнулась.

— Конечно, дорогой, и измену прощу. Даже цветы на могилу принесу.

Эпилог

В первые деньки лета на свет появилось самое прекрасное создание на всей этой огромной планете. Маленькая девочка-Мируся, пленила всех и вся вокруг. Рыженькая ведьмочка — так называл её дедушка, дьявольский чертёнок — позывное её папани, а для меня — хитренькая лисичка. Но как бы кто её не величал, всем было понятно, что когда это чудо подрастёт — конец всему мужскому населению нашей страны. Мируся любила быть в центре внимания. Она постоянно вытворяла какие-нибудь мелкие пакости, чтобы все взгляды были прикованы именно к ней. Но при этом она делала это с такими невинными глазками, что мимолётный гнев тут же сменялся всеобщим умилением. Мирусю полюбили все члены нашей семьи. Она подружилась и с тётей, и с дядей, которые всего на пару лет были старше её. В особенности, она любила порабощать мужские сердца. Её глазки наполнялись бесконечным восторгом, когда дедушка катал её на спине, радостно хлопала в свои маленькие ладошки, когда ещё один дедушка, то бишь Константин, приносил ей очередные подарки, а уж оттащить её от её любимого папульки было просто невозможно. Она никого к нему не подпускала. Даже для меня делала редкостные исключения. Артур — стал центром её обожания, делиться которым она ни с кем не хотела. Единственный к кому Мируся относилась совершенно нетерпимо, и кто фыркал всякий раз, когда с ней встречался — Антоша. Эти два маленьких чертёнка постоянно не могли что-то поделить. Они ходить ещё даже не умели, а уже ворочали носы друг от друга. Но даже, когда они ещё оба ползали по дому в подгузниках, было понятно, что эти двое — прирождённые лидеры. Наверное, именно поэтому они никак не могли сладить друг с другом.

Первый год Антоша жил с нами. Я кормила братика, заботилась и давала ему свою любовь столько же, сколько и Мирусе. Сначала папа заезжал к нам довольно редко, и то, только чтобы проведать Мирусю. Но потом, постепенно он стал заезжать всё чаще и чаще, и теперь уже для того, чтобы побыть с сыном. А спустя год он забрал мальчика к себе. Мне, конечно, было жалко расставаться с крохой, но он должен был быть с Игорем, хотя бы, потому что он его отец. И ни я, ни Артур, никогда бы не смогли ему его заменить. Кроме того, пускай и, стараясь этого особо не показывать, папа сам очень привязался к малышу. Хотя бы, потому что как бы там ни было, а Антоша — всё-таки единственный кровный ребёнок от любимой женщины. Да и детский смех в доме, перемазанные шоколадом стены и разрисованная вареньем мебель — всё это не давало место скорби и тоске.

Константин и Оксана помирились. Не знаю, что и как было, но все дела в Испании, и в каких-либо ещё странах мира у отца Артура прекратились. Да и всякий раз, когда они приезжали к нам, они приезжали вместе. Окончательной точкой в чёрной полосе их отношений стала беременность Оксаны, через девять месяцев после которой у Артура появился ещё один братик. Вообщем детьми небеса нашу семью наградили.

Шахновского осудили на двадцать один год тюремного заточения. Вместе с ним сгребли половину его сподручных, и в скором времени его компания перестала существовать.