Родные по крови (СИ)

Мне стало нехорошо. К горлу подкатила тошнота. Я снова почувствовала сильное головокружение. Дьявол, нервы совсем ни к чёрту стали. Но, что теперь делать? Он отказался от встречи со мной. Не захотел меня увидеть. Почему? Да потому! Потому что я уехала, даже не попрощавшись с ним, сбежала как последняя крыса, всё время сторонилась его как прокажённого, а теперь удивляюсь, почему же он не бежит ко мне с высунутым язычком. Дура! Сама во всём виновата! Только, что теперь делать?

— Вы можете провести меня в камеру?

Мужчина усмехнулся, посмотрев на меня как на сумасшедшую.

— Ага, конечно. У нас ведь сегодня день открытых дверей. Девушка, вы не забыли, где находитесь?

— Мне очень срочно нужно увидеть своего брата, пожалуйста!

— Ничем не могу помочь. Приходите к концу следующей недели, в назначенные часы. Правда я думаю, вам это мало чем поможет. Ваш брат отказывается встречаться с кем-либо, помимо матери. Он даже адвокатов отвергает. Хотя может он и отойдёт. В любом случаи, вам уже пора. Вам итак сделали исключение.

— Можно мне написать записку? Вы передадите?

— Тоже мне нашли курьера. Ладно, уж, пишете. Только побыстрее.

Я достала из сумочки ручку и блокнот, выдрав один листок. «Артур, я понимаю твоё нежелание встречаться со мной. Я только хочу, чтобы ты знал, что я всегда буду с тобой. Я не верю в то, что ты причастен к тому, в чём тебя обвиняют. А даже если и причастен, то мне без разницы. Я всё равно сделаю, всё, что в моих силах, чтобы вытащить тебя отсюда. Клянусь, я придумаю, как это сделать….И я хочу, чтобы ты знал: я сожалею, что уехала и больше никогда не совершу такой ошибки. Я с тобой. Я рядом. И я ужасно тебя люблю…ни как брата. Твоя Юлька».

Свернув лист бумаги напополам, я передала его мужчине и на негнущихся ногах вышла из камеры. Только покинув тесную мрачную комнату, мне не стало лучше. Наоборот. Я из последних сил боролась, чтобы удержаться на ногах. Но, когда к горлу с новой силой подкатила тошнота, меня едва ли не вывернуло на конвоира.

— Где здесь туалет?

Наверное, я ужасно выглядела, потому, как мужчина даже подхватил меня за локоть.

— Прямо по коридору и направо, первая дверь. Вам плохо? Вас проводить? Отрицательно помотав головой, я, чувствуя дикую слабость во всём теле, поплелась в указанном мне направлении. Чёрт, что со мной происходит?

* * *

Игорь резко поднялся со стула, когда сержант вышел к нему.

— Что происходит? Почему так долго? Ты же сказал, что свидание будет длиться не больше получаса. Где моя дочь?

— Свидания вообще не было. Самсонов отказался. А вашей дочери стало плохо, еле до туалета дошла и, судя по характерным звукам, которые уже минут десять оттуда доносятся, она либо чем-то отравилась, либо ей ребёночка кто-то забацал, — парень хохотнул над собственной шуткой, но заметив побагровевшее лицо своего собеседника, быстро стёр ухмылку со своего лица. — Извините. Дерьмовая шутка. Я вот тут вам показать хотел.

Сержант протянул Игорю свернутый вдвое клочок бумаги.

— Что это?

— Записка вашей дочери. Она попросила передать её Артура.

— То есть, по-твоему, я Артур? Или читать чужие записки, это нормально?

В гневе, мужчина сжал кулаки.

— Простите, я думал…

— Что ты думал? Я тебе об этом просил?

— Извините ещё раз. Я сейчас всё передам.

Сержант собирался уйти, но Игорь резко его остановил.

— Ладно, дай сюда эту записку.

Взяв свернутый лист бумаги, Самсонов, недовольно глянул на усмехнувшегося конвоира.

— Что встал? Иди, покури пока.