Родные поэты

В удушливый зной по дороге
Оборванный мальчик идёт;
Изрезаны камнями ноги,
Струится с лица его пот.

В походке, в движеньях, во взоре

Нет резвости детской следа;
Сквозит в них тяжёлое горе,
Как в рубище ветхом нужда.

Он в город ходил наниматься

К богатым купцам в батраки;
Да взять-то такого боятся:
Тщедушный батрак не с руки.

Один он... Свезли на кладбище

Вчера его старую мать.
С сумою под окнами пищу
Приходится, видно, сбирать...

Карета шестёркой несётся;

За нею пустился он вслед,
Но голос внутри раздаётся:
«Вот я тебе дам, дармоед!»

Сурово лакейские лица

Взглянули при возгласе том,
И жирный господский возница
Стегнул попрошайку кнутом.

И прочь отскочил он без крика,

Лишь сладить не мог со слезой...
И дальше пошёл горемыка,
Поникнув на грудь головой.

Усталый и зноем томимый,

Он в роще дубовой прилёг
И видит: с котомкою мимо
Плетётся седой старичок.

«Здорово, парнишка! Откуда?

Умаялся? Хворенький, знать?» —
«Из города, дедушка. Худо
Мне больно». — «Не хлебца ли дать?

Немного набрал я сегодня,

Да надо тебя пожалеть.
Мне с голоду милость господня
Не даст, словно псу, околеть...»

И с братом голодным, что было

В котомке, он всё разделил;
Собрав свои дряхлые силы,
На ключ за водицей сходил.

И горе пока позабыто,

И дружно беседа идёт...
Голодного, видно, не сытый,
А только голодный поймёт!

* * *

Скучная картина!
Тучи без конца,
Дождик так и льётся,
Лужи у крыльца...

Чахлая рябина

Мокнет под окном;
Смотрит деревушка
Сереньким пятном.
Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?
Ещё просит сердце
Света и тепла!

Все тебе не рады!

Твой унылый вид
Горе да невзгоды
Бедному сулит.
Слышит он заране
Крик и плач ребят;
Видит, как от стужи
Ночь они не спят;
Нет одежды тёплой,
Нету в печке дров...
Ты на чей же, осень,
Поспешила зов?

Вот, и худ и бледен,

Сгорбился больной...
Как он рад был солнцу,
Как был бодр весной!
А теперь — наводит
Жёлтых листьев шум
На душу больную
Рой зловещих дум!
Рано, рано, осень,
В гости к нам пришла…
Многим не дождаться
Света и тепла!

* * *

Отдохну-ка, сяду у лесной опушки;
Вон вдали — соломой крытые избушки,
И бегут над ними тучи вперегонку
Из родного края в дальнюю сторонку.
Белые берёзы, жидкие осины,
Пашни да овраги — грустные картины;
Не пройдёшь без думы, без тяжёлой, мимо.
Что же к ним всё тянет так неодолимо?

Ведь на свете белом всяких стран довольно,

Где и солнце ярко, где и жить привольно.
Но и там, при блеске голубого моря,
Наше сердце ноет от тоски и горя,
Что не видят взоры ни берёз плакучих,
Ни избушек этих сереньких, как тучи.
Что же в них так сердцу дорого и мило?
И какая манит тайная к ним сила?

Афанасий Афанасьевич Фет

1820—1892