Родные поэты

Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль, —
Колодников звонкие цепи
Взметают дорожную пыль.

Идут они с бритыми лбами,

Шагают вперёд тяжело,
Угрюмые сдвинули брови,
На сердце раздумье легло.

Идут с ними длинные тени,

Две клячи телегу везут,
Лениво сгибая колени,
Конвойные с ними идут.

«Что, братцы, затянемте песню,

Забудем лихую беду!
Уж, видно, такая невзгода
Написана нам на роду!»

И вот повели, затянули,

Поют, заливаясь, они
Про Волги широкой раздолье,
Про даром минувшие дни,

Поют про свободные степи,

Про дикую волю поют.
День меркнет всё боле, — а цепи
Дорогу метут да метут...

Илья Муромец

Под бронёй с простым набором,
Хлеба кус жуя,
В жаркий полдень едет бором
Дедушка Илья;

Едет бором, только слышно,

Как бряцает бронь,
Топчет папоротник пышный
Богатырский конь.

И ворчит Илья сердито:

«Ну, Владимир[99], что ж?
Посмотрю я, без Ильи-то
Как ты проживёшь?

Двор мне, княже, твой не диво!

Не пиров держусь!
Я мужик неприхотливый,
Был бы хлеба кус!

Но обнёс меня ты чарой[100]

В очередь мою —
Так шагай же, мой чубарый,
Уноси Илью!

Правду молвить, для княжого

Не гожусь двора;
Погулять по свету снова
Без того пора!

Не терплю богатых сеней,

Мраморных тех плит;
От царьградских от курений
Голова болит!

Душно в Киеве, что в скрине[101]

,Только киснет кровь!
Государыне-пустыне
Поклонюся вновь!

Вновь изведаю я, старый,

Волюшку мою —
Ну же, ну, шагай, чубарый,
Уноси Илью!»

И старик лицом суровым

Просветлел опять,
По нутру ему здоровым
Воздухом дышать;

Снова веет воли дикой

На него простор,
И смолой и земляникой
Пахнет тёмный бор.

Курган