Родом из села Залесова.

Николай взглянул на отца. Они крепко пожали друг другу руки, поцеловались. Мама заплакала, стала целовать сына, говорить, чтобы он берег себя. Он сказал, чтобы она не плакала, все будет хорошо. Сам поцеловал ее в мокрые от слез щеки, козырнул, как бы шутя, вошел в автобус, присел возле окна, стал смотреть на отца и мать.

Призывники заняли свои места. Водитель завел мотор, и автобус направился по дороге в город Барнаул – месту будущей службы Николая Сарычева.

Папа с мамой недолго шли вслед за автобусом, махали сыну руками. Он махал им через автобусное стекло, старался улыбнуться.

Автобус набирал скорость, выруливал на трассу. Залесово осталось позади. 142 километра пути, и вот он – город Барнаул, стоящий на берегу великой сибирской реки Оби – детища алтайских рек Бии и Катуни, поучивший свое наименование от реки Барнаулки, известный своими купцами, вроде Демидовых, мастеровыми, вроде Ползунова, храмами, монастырями, чудотворным источником Святителя Николая Чудотворца, страданиями новомучеников за Веру Православную, необыкновенной историей о простой русской женщине – Клавдии Устюжаниной, которая заболела раком, умерла во время операции 19-го февраля 1964 года, побывала на том свете, видела малую часть Рая, мучения грешников в аду, слышала голос Господа, лицезрела Божию матерь, воскресла в морге по милосердию Божию 22-го февраля и прожила после своего воскресения 14-ть лет, рассказывая о том, что видела…

9

Автобус притормозил возле ворот части. Водитель посигналил. Из дверей КПП выглянул дежурный. Прапорщик показал ему документы, и он пошел отворять ворота.

Автобус проехал мимо КПП. Дежурный старался заглянуть внутрь салона, что бы разглядеть новобранцев… «Начинается моя служба, – подумал Николай – будем служить Родине.

Автобус остановился.

– Выходи! – скомандовал прапорщик. Николай первым встал и двинулся к выходу из салона…

Новобранцев помыли в душе. Каптер выдал парням обмундирование, сапоги. Николай натянул на свои могутные плечи гимнастерку. Надел галифе. Обмотал ноги портянками, сунул в сапоги. Потопал. Вроде бы все в норме.

Парикмахер обстриг новоприбывших под «ноль» – налысо. Николай надел на голову пилотку, посмотрел на себя в зеркало. Вот он и стал солдатом.

Подошел сержант и повел новобранцев в столовую – отведать армейской пищи, которую приготовила не мама, а повар-солдат. А потом – в казарму-карантин, в которой ребята пробудут месяц до принятия присяги, изучая уставы, занимаясь строевой подготовкой, постигая азы военной науки.

Но Николаю не пришлось послужить в Барнауле. В Новосибирске узнали про него, про его серьезную спортивную квалификацию и перевели в город на Оби, в спортивную роту, которая находилась в центре города – на улице Фрунзе.

Доучивать уставы, заниматься строевой подготовкой, разбирать и собирать автомат, ему пришлось в Новосибирске. Здесь же он принял присягу.

Выйдя из строя, стоя на плацу под взглядами сослуживцев и командиров, перед знаменем части, держа автомат, текст присяги, немного волнуясь, Николай громко читал:

– Я, гражданин Советского Союза, вступая в ряды Вооруженных Сил, торжественно клянусь…

Так стал он полноправным солдатом.

Чем занимались воины-спортсмены? Да. Они носили военную форму, ходили в караул на дежурства, отдавали честь офицерам. Но их основным занятием были тренировки и выступления на соревнованиях.

Николай, служа в спортроте, увлекся борьбой дзю-до. Это был один из боевых стилей, изобретенных японцами.

В 1964 году в советских кинотеатрах шел фильм японского режиссера Акиры Куросавы «Гений дзю-до». У советских зрителей, не посвященных в тайны магии, он вызывал восхищение. Японские борцы джиу-джитсу, дзю-до, каратэ показывали сверхвозможности, заложенные в человеческом организме. Безумный каратист легко взбегал по стене дома, вышибал ногой толстую потолочную плашку и, словно кошка, прыгал вниз и вставал на ноги. В фильме показано, что он страдал духовной болезнью. Но какой? Не сказано. А это была одержимость дьяволом. Когда у него начинался припадок беснования, он, словно гадаринский бесноватый, убегал в горы и буйствовал там, круша все на своем пути, издавая пронзительные вопли.

Николай не знал о духовной сущности этой японской борьбы. Для него, что дзю-до, что самбо, что вольная борьба, были просто видами единоборств. А что выступать в кимоно, в куртке или борцовке – не все ли равно. Главное – стихия поединка, красивые броски, удержания, борьба – ты или тебя.

Он тренировался, набирал спортивную форму, побеждал в домашних схватках своих спарринг-партнеров. Тренерский совет счел его достойным поехать на соревнования. Предстояло первенство войск МВД.

Высокорослый, широкоплечий, настоящий тяжеловес, он выходил на татами и, слыша команду судьи о начале схватки – «хаджимэ!», приступал к поединку. Он делал захват, видел глаза соперника, ощущал его дыхание и вдруг, повернувшись, совершал молниеносный бросок, слыша судейскую оценку его действиям – «ипон» или вазари».