Родом из села Залесова.

Медведь – огромный, лобастый, заросший густой шерстью орехового цвета, покрытый горой мускулов, с мощными лапами, усаженными длинными когтями, неторопливо передвигался, нюхал воздух и шумно дышал.

Женщина попятилась назад. Поставила ведро на землю, повернулась и, энергично двигая руками, словно бегунья, взлетела на пригорок и понеслась к лагерю. Она, подвывая от ужаса, бежала и не оглядывалась. Ветер свистел у нее в ушах. Тело покрылось липким потом и ей все чудилось, что медведь-громадина гонится за ней широкими скачками, настигает и когтистой лапой сдирает с ее головы скальп – волосы, которыми она только что любовалась, стоя у ручья.

Увидев лагерь, людей, завизжала страшным голосом:

– О-о-о-ой! Спасите! За мной медведюка гонится!

Кто-то из мужиков побежал к ней навстречу…

Юрий Робертус вынул из сейфа карабин, который ему выдали на случай неординарной ситуации, загнал обойму патронов в магазин, передернул затвор и выскочил из палатки. Повариха, окруженная мужиками, стояла плача и рукой указывала в сторону ручья. Юрий взял карабин на изготовку. Совсем близко, метрах в двухстах от лагеря, показался медведь. Он ощущал себя хозяином на своей территории, двигался неторопливо, поматывая головой, порыкивая. Людей, стоявших кучкой возле палатки, он не испугался. Наоборот, они вызвали в его медвежьей душе дикий гнев. Глазки у него злобно вспыхнули. Он издал мощный рев и, встав на задние лапы, двинулся на людей.

Повариха пискнула от ужаса и спряталась за спину Юрия. Он напряженно следил за передвижение беспощадного зверя, идущего к ним, чтобы убивать. Нет. Не бывать этому!

Он вскинул карабин, прижал приклад к правому плечу, прищурил левый глаз, поймал в прцел зверя и нажал на спусковой крючок.

Бах! – прогремел выстрел. Пуля попала медведю в грудь, но не остановила его. Он лишь взревел и, мотая головой, продолжал идти. Но раздались новые выстрели – бах, бах, бах! Чвак, чвак, чвак! – пули вонзались в медвежью тушу.

Медведь остановился, подался назад и рухнул во весь свой огромный рост на траву. Кровь фонтанчиками била у него из ран, заливала мех, скатывалась на траву. Предсмертная дрожь сотрясала его тело, исторгала у него из глотки вонючее дыхание и угасающий рык. Он затих. Откинутая назад голова. Остекленевшие глаза. Опасность миновала.

– Посмотри, – сказал Юрий поварихе, – от какого «красавца» ты спаслась. Если бы я веровал в существование Бога, то сказал бы, что это тебя Бог спас от смерти. Так вот!

Повариха всхлипнула и, неожиданно для всех, поцеловала Юрия в щеку.

Кто-то предложил снять с медведя шкуру, высушить ее, а потом использовать ее в палатке наподобие половика или ковра. А еще кто-то предложил сварить на ужин свежей медвежатины, а оставшееся мясо засолить в банках.

– Делайте, как знаете, – устало сказал Юрий. – Напряжение схлынуло. Он сразу почувствовал сильную усталость и вошел в палатку.

Остальные принялись за дело. Орудуя топором и ножами, сняли с медведя шкуру и повесили сушить, растянув между соснами.

Нарезали полное ведро парного медвежьего мяса. Кто-то из мужиков сходил к ручью, помыл мясо в проточной воде и вернулся назад. Еще раз сходил к ручью, набрал в ведра воды, принес и поставил возле костра.

Огонь разгорался. Сизый дым уходил в небо. На таганы повесили котел, наложили мяса. Налили воды, накрыли крышкой.

Повариха, пережившая сегодня сильное нервное потрясение, сидела на чурбаке неподалеку от огня и отдавала приказания. Не могла она оставаться в стороне, когда готовилась пища. Профессиональное чувство сказывалось.

Медведь, лишенный шкуры, лежал спиной на траве, запрокинув голову, раскинув лапы, уже никому не страшный, похожий на голого мужика, напарившегося в бане.

В небе над поляной появились коршуны, закружились, делая круг за кругом. Они видели с высоты гору медвежьего мяса, хотели полакомиться. Видели они также и людей и не решались опуститься на поляну и приступить к пиршеству.

Вода в котле закипела, забулькала, поплыл вкусный мясной дух. Кто-то из мужиков, потирая довольно руки, удовлетворенно приговаривал:

– Эх, и наемся я сегодня вволю медвежатинки!

Три часа варилось в котле медвежье мясо, а получилось твердым, словно резиновая подошва. Повариха, отрезав кусочек, жевала, жевала, словно корова жвачку, с трудом проглотила и, покачав головой, сказала:

– Чудеса какие-то! Не пойму – в чем дело?

День уже догорал. Из тайги возвращались на базу поисковики, нагруженные инструментами, образцами пород, не использованной взрывчаткой. Усталые, голодные, они хотели одного – умыться, отдохнуть и сытно поужинать.

Дед Матвей, проводник, хорошо знавший здешние места, охотник, ходивший с мелкокалиберной винтовкой, увидел медвежью тушу, остановился, проговорил:

– Вот это дедушка, хозяин тайги, нас навестил! Кто это медведушку такого уработал?

Ему рассказали историю, приключившуюся днем в лагере. Он слушал, качал головой:

– Да, хорошо, что все так обошлось и наша кормилица жива осталась!