Родом из Сибири

…И на этом самом месте нас позвали. И стали читать: те, у кого «два», – отчисляются, а «посредственно» – остаются. И вот начинают читать, и – о ужас! Такая-то – «посредственно», «плохо», «плохо», «посредственно», «хорошо» и т. д., то есть восемнадцать человек отчислили, и после каждого «плохо», как по команде, выстрел, чья фамилия – всхлипывает и в голос плачет, на нее ноль внимания, фунт презрения, читают дальше, из тридцати человек трое получили «отлично» (в том числе и я!!!). Второе «отлично» получила узбечка Адиба; помните, я Вам писала, когда я первый раз показывалась Герасимову, они делали этюд на узбекском языке. А третье – Катя Деревщикова, я Вам писала о ней, она играла Женю в «Тимуре и его команде». Затем четыре человека получили «хорошо», остальные – «посредственно». Ида получила «посредственно», и, говорят, еле-еле оставили, но Вы не говорите об этом Ольге Владимировне, а то она будет волноваться, а пока все в порядке…

А ведь наш курс вначале почти целиком состоял из девушек – ребята воевали. Единственным парнем среди нас был Женя Моргунов. Его не взяли на фронт по причине юного возраста. Красивый, высокий, стройный и очень-очень талантливый. До сих пор помню, как блистательно в «Идиоте» он играл Рогожина. После окончания ВГИКа мы не виделись лет пять, а когда встретились, я его не узнала – так сильно Женя располнел. К сожалению, из-за болезни Моргунов лишился возможности играть драматические роли – и это стало большой потерей не только для него самого, но для всего отечественного кино и театра.

Во время учебы посетило меня мистическое откровение. В войну все женщины гадали, и девчонки в общежитии очень этим увлекались. Как-то нарисовали круг на бумаге с буковками, положили пальцы на блюдечко. Оно так и забегало по кругу, останавливаясь на нужных буквах. Я вызвала дух Александра Невского, спросила, что будет. Он ответил: «Булат перестанет сражаться, вы будете дальше сниматься!» Страшновато было. Но девочек отослали домой, а я осталась.

1 марта 1944 года. Москва

…Дней пять назад в институте вывесили объявление: кто нуждается в промтоварах – подать заявление. И мы подали с Идой. А сегодня нам дали ордера на брезентовые туфли, вообще-то они неважные, но сидят прилично, приблизительно такие, как у меня были серенькие, на венском каблуке, только эти защитные. А на дворе сейчас мороз, и завтра потопаю заниматься в валенках. Я очень рада, что на лето есть и брезентовые, и тапочки, а занимаюсь я в балетках, которые выдали лучшей тройке. Премию – чулки – еще не получила, говорят, завтра, уж скорее бы. Хочется посмотреть на них, какая такая моя первая премия. А вчера-то, вчера-то позорно осрамилась: взяла и заснула на английском. Да, главное, первый урок был, и где-то она узнала мою фамилию и назвала, когда я уже и лапы опустила и карандаш выронила, я сразу встрепенулась и начала врать: мол, закрыла глаза, чтобы в уме сосредоточиться и повторять звуки.

10 марта 1944 года. Москва

…Сижу сейчас на общей литературе. Проходим Плавта. Смотрела «Битву за Россию» и «Огни большого города» – раньше их не видела. А вчера взяла эту посылку. Спасибо, мамочка. Мне только немного не по себе. Вы, может быть, в эту минуту едите одну картошку, да и то мало. Очень этого боюсь. Ешьте лучше и больше, сейчас очень важно – здоровье сохранить. Ведь уже все семь посылок я получила.

12 марта 1944 года. Москва

…Вчера получила Ваше письмо, в котором Вы пишете, что на двадцать первое назначается Пленум. Ой, как это было бы хорошо! Я прямо скакала, прыгала от радости…

17 марта 1944 года. Москва

…Сейчас пошла и получила добавочные стахановские талоны на обеды на пятнадцать дней…

Удалось бы Вам съездить в Москву! Да, еще: есть распоряжение, что на лето студентов загружать полевыми работами не будут, но что об этом говорить, ведь еще впереди очень страшное испытание.

Мне почему-то очень хочется с Вами вместе побегать по лесу, в поле, на картофельном поле. Как-то у нас нынче будет с огородом?

Приехали бы Вы! Да, Вы, пожалуйста, и не выдумывайте огорчаться по поводу того, что Иде больше денег высылает Ольга Владимировна. Прежде всего, никак уже и не очень больше, а потом, мне уже семь посылок было, а Иде – одна. Как дела у Козинцева и Трауберга? Они снимают «Бурю». Интересно, когда они кончают? Наверное, кто-нибудь из старых ДХВДевцев снимается у них…

И мама приехала. И вот что писала из Москвы в Новосибирск.

23 марта 1944 года