Родом из Сибири

Зимой, когда идешь в школу, совсем темно, все завалено снегом, а в классе тепло, и сразу же, отогревшись, начинаешь клевать носом. На первом уроке, пока в окнах еще черно, ребята сонные, сидят смирно. И каждое новое утро похоже на вчерашнее. Но одно утро я запомнила на всю жизнь.

Директором нашей школы был Алексей Александрович Покровский, учитель географии. Человек уже немолодой, увлеченный, как я теперь понимаю, своей высокой миссией воспитателя, а кроме того – учитель, который сумел привить ученикам любовь к своему предмету на всю жизнь.

Так вот, однажды на первом уроке открывается дверь, входит директор и ведет за руку нашего одноклассника, десятилетнего Мирошу Бучина. Мироша одет в нарядный бархатный костюм с большим белым бантом на груди. У нас от такого великолепия рты пораскрывались. Но самое грандиозное было впереди. Алексей Александрович, извинившись перед учителем, обратился к нам со словами, которые звучали для нас как сказка, как чудо. Мироша только что вернулся из Москвы, куда его возили на смотр юных талантов. И там он занял первое место за чтение басни и еще чего-то! И в доказательство Алексей Александрович показал нам роскошную грамоту.

А я-то и не заметила, что Мироша уезжал! Как это бывает, живешь своей жизнью, смотришь себе на валенки утром и вечером, когда идешь в школу и из школы, тянешь свой портфель по снегу, ленишься помаленьку и не видишь, что вокруг делается. Люди-то на что способны! И не кто-нибудь, а вот наш Мироша Бучин!

Алексей Александрович рассказал нам про Демосфена. Про его силу воли, как он учился ораторскому искусству, имея физический недостаток: у него дергалось плечо. И чтобы плечо не подергивалось во время речи, Демосфен подвешивал меч острием вниз: когда плечо дергалось, меч колол его. Благодаря своему упорству Демосфен избавился от недостатка и стал великим оратором.

Так и наш Мироша! Талантом, а еще больше трудом, силой воли и упорством добился он такого почета! Алексей Александрович призывал нас не лениться, не спать на уроках, учиться хорошо, всего добиваться! Я помню его вдохновенную позу, наш Алексей Александрович был действительно взволнован.

Потом он взял Мирошу за руку и повел в следующий класс, чтобы все знали и сами убедились в Мирошиных успехах, предоставив каждому из нас переваривать все виденное и слышанное по собственному усмотрению.

Вот это да! А что же я-то? Сижу и зарываю талант в землю. Ведь у меня тоже есть кое-какой сценический опыт. Дело в том, что несколько раз меня возили в Мариинск. Там был большой дом с высоким крыльцом недалеко от соборной площади, где по утрам шумел базар и весело звонили колокола торжественной белой церкви. Очень интересно было заглядывать в ее мерцающую, пахнущую воском темноту.

За нашими огородами и просторной баней еще чьи-то огороды, потом поле и золотоносная река Кия с прекрасными песчаными берегами и пляжами, славившимися по всей Сибири.

В большом доме жили мои бабушка и дедушка по отцу. Летом к ним съезжались взрослые сыновья и дочери с детьми. Приезжали по гостить и мы с сестренкой, иногда с папой и мамой. У дедушки – Степана Родионовича – была оборудована в проходной комнате мастерская. Переселившийся с братом в Си бирь на «земли» из Вятской губернии еще в конце XIX века, дедушка продолжал традицию знаменитых гармонных мастеров. Поэтому по всему дому разносились короткие музыкальные звуки настраиваемой гармони. У деда был прекрасный слух. Из Тисуля, с золотых приисков, ехали люди за музыкой к Степану Родионовичу. Кроме гармони дедушка прекрасно играл на гитаре и мандолине, эти инструменты всегда висели у него на стене в мастерской.

Если бы сейчас искали у нас для съемки доброго дедушку, то мой был бы уже и одет как надо. Я помню его в синей в белый горошек косоворотке, подпоясанной тоненьким ремешком. Дедушка носил очки в металлической оправе.

Именно здесь, на высоком крыльце дедушкиного дома, я и дала свое первое представление. Было мне тогда лет шесть, но я уже побывала в нашем новосибирском ТЮЗе. Видела Дон Кихота, которого играл мой однофамилец, тогда еще совсем юный Василий Макаров, видела пьесу «Клад».

Задача была одна: собрать, усадить, а потом удержать зрителя на местах любыми средствами. Правда, спешить людям было некуда, но попытки к бегству наметились еще до начала представления.

Помогали мне двоюродные сестрички и братишка Боб. Крыльцо выходило не на улицу, а во двор. Стулья выносились из дома и ставились перед крыльцом, и сидели на них почти все взрослые обитатели дома. А народ у нас был театральный.

О папе и маме говорить нечего – они работали в новосибирском радиокомитете, были литераторами, и наша семья даже жила в так называемом писательском доме.

Мама – Анна Ивановна Герман – была литературным редактором и собкором, работала заведующей литчастью в ТЮЗе, а потом в «Красном факеле», знаменитом сибирском театре.