Родом из ВДВ

Истошные выкрики человека впереди строя вырывались откуда-то изнутри него, из таких ошеломляющих глубин сознания, что порожденный звук казался дивным, потому что имел самостоятельно живущую, непостижимую сознанием вибрацию и силу воздействия. Выжигающую, стреловидную, запускаемую с убийственным намерением разрушения. И эта сила разносилась по полю, проникая в каждого из трехсот двадцати восьми воинов в пятнистых маскхалатах с засученными рукавами. Твердые руки, отточенные движения, неистовая энергия. Эта необузданная сила организованной массы вонзалась в душу каждого из них, отражалась и выплескивалась еще более сильной, бешеной, сатанинской энергией, которую невозможно ни остановить, ни победить. Он один истошным голосом орал заводящие первые слова каждой фразы. И тогда из трехсот двадцати восьми глоток вырывалось яростное и созвучное, ответное сочетание слов.

– Мы – десантные войска! Вэ-Дэ-Вэ!

– Нет задач невыполнимых! Вэ-Дэ-Вэ!

Лицо кричавшего искажалось от нечеловеческого напряжения, глаза вспыхивали вулканическим огнем исступленной, ничем не сдерживаемой страсти.

– Нет задач невыполнимых! Вэ-Дэ-Вэ! – вторили воины в маскхалатах, пронизанные молнией вечного сражения.

То были настоящие, волшебные мантры, особое сплетение звуков, воздействующее на всех вместе и на каждого в отдельности, нескончаемый заговор войны, о сути которого никто в строю не думал. Но вихри холодного озноба почему-то пробегали между лопаток, и после них наступала абсолютная пустота, с которой можно бесстрастно идти врукопашную или кидаться грудью на пулеметную амбразуру. Не думал о магии воздействия слов и Игорь, и у него, как и у остальных, химерические огни сами собой вспыхивали перед глазами и энергия утраивалась, удесятерялась, становилась одной из трехсот двадцати восьми – сильной, готовой смести все вокруг.

– Первый – ить!

В ответ они делали несколько ударов, оканчивая устрашающим выдохом, схожим на рык: «Ха-а-а!»

– Второй – ить!

И опять прием из серии быстрых, замысловатых ударов, последний из которых должен нести смерть воображаемому врагу: «Ха-а-а!» Угрожающий выдох воинственной массы был подобен пуску противотанковой ракеты.

– В парах! – не слыша себя, орал забойщик.

Моментально ряды обращались друг к другу.

– Ить!

Это сигнал первому приему, в ходе которого один ряд в одно мгновение выплевывает серию нещадных ударов другому.

– Ить!

И все опять меняется, жертвы преображаются в разящих витязей. Игорь удивлялся, что он совсем не чувствует боли от ударов. Как заколдованный, заговоренный! Только порой перехватывает дыхание, когда кулаки или сапоги партнера в течение двух-трех секунд, как выбрасываемые пружинами механизмы, с внушительной силой врезаются в живот, грудь, бока. Неуловимая подсечка, и он лежит на земле, но опять никаких физических ощущений, только хлопающие звуки ударов и шумный шлепок – от падения тела на землю. Как будто все происходит не с ним. Опустошенное, вакуумное сознание позволяет занять непривычное, невесомое положение между осязаемым, метафизическим миром и инфернальным, парящим над всем пространством, энергетическим ветром непримиримого духа. Но в следующее мгновение он уже на ногах и теперь своей ногой, как косой, выбивает у партнера из-под ног землю, чтобы повалить и, схватив за руку, добить прямым ударом ноги в грудь, сверху вниз, каблуком. Не жалея!

Точно также, в грандиозном полусне, в гипнотическом облаке ощущений, они отработали удары со штыками-ножами, а затем с автоматами и пристегнутыми к ним штыками, и только после этого несравненного зрелища, жуткого и эксцентричного для зрителей, но привычного для них самих, батальон, в такт ударяя сапогами о землю, удалился с поля. Оставив небольшую группу курсантов ломать руками доски и кирпичи, чтобы окончательно убедить зрителей в том, что ВДВ всемогущи, способны на любое сумасбродство, на любой подвиг. В том, что «никто, кроме нас». И Игорь даже не думал об этом, просто он чувствовал внутри себя немыслимо возрастающую силу, в нем появлялись способности и желания, которых он ранее не имел и которые приобретал в момент своего единения с массой. Когда под воздействием заклинаний он полностью, без остатка растворялся в этой массе, то одновременно становился ее частью, ее тараном, готовым совершать любые, невозможные ранее поступки, он готов был крушить, ломать и побеждать. Он раздваивался. Знал, что Игорь Дидусь один и Игорь Дидусь другой в этой полубезумной, охваченной стремлением к огню массе – два совершенно разных человека. Когда тайная и загадочная кнопка включалась в нем, Игорь чувствовал, что как будто выкован из железа, что получил в один миг немыслимую власть над всем человечеством и готов был следовать за своим невидимым богом хоть на край света. Готов был принести ему в жертву весь сущий мир. Во имя великой империи! Презрение к смерти у всей этой массы и у каждого ее отдельного организма в такие мгновения было доведено до абсурда. Возведено в степень абсолюта!