Родословная до седьмого полена

— У Валерки пожар! — закричала Фисунова и, схватив ведро в сенях, бросилась в сторону огня.

Я вытащила из кармана мобильный, чтобы вызвать пожарных, и тут раздался взрыв, такой оглушительный, что пришлось зажать уши ладонями, присесть и зажмуриться.

Потом кто-то начал трясти меня за плечо. Я открыла глаза, посмотрела вверх. Надо мной стояла Елена, ее рот беззвучно открывался и закрывался.

— Что случилось? — пробормотала я, опуская руки. — Кто горит?

— Дом Валеры, — тряслась Фисунова, — все в разные стороны разметало… Ему теперь жить негде.

Я встала.

— Что-то взорвалось?

— Наверное, газовые баллоны, — шмыгнула носом Елена, — для гальваники. Он их оптом купил много, штук десять. Носову они в работе нужны. Ой, Валера!

Лена ринулась в сени, я осталась на крыльце, пытаясь понять, что делать.

— Дарья! — закричала Фисунова. — Он умер.

Глава 15

Пожарные прирулили в деревню, когда дом Валерия выгорел почти дотла. В соседних зданиях от взрыва выбило стекла, заборы, разделявшие участки, попадали. У Антонины во дворе смело беседку, у Насти развалился гараж. Не успели бравые парни размотать брезентовый рукав, как наконец-то прибыла «Скорая», в которой сидел доктор, парень по виду лет пятнадцати с испуганными глазами. Началась суматоха. Соседки Носова рыдали, требовали от врача успокоительных уколов. Елена кричала:

— Отстаньте, машину вызвали для Валеры…

Местные жители высыпали на улицу, со всех сторон неслись негодующие возгласы:

— У меня белье с веревки повалило! Грязное снова.

— За фигом ты его зимой на улицу повесила, коза.

— Сам козел!

— Нашла трагедию! Белье! У меня собаку оглушило.

— Да хоть бы твоя шавка сдохла, лает с утра до ночи.

— Кто козел? Я?

— Стекла выбило! Кто заплатит?

— Моя собака лучше твоего мужа алкоголика, он мои кусты обрывает. Ишь, разоралась!

— Какие кусты?

— Такие! Со смородиной.

— За козла ответишь!

— Стеклопакеты только что новые вставили.

— За каким… он баллоны держал? Рвануло не по-детски.

Продолжая слушать гневные вопли, я попятилась, свернула на тропинку, добежала до магазина, села в свою «букашку», доехала до дома Собачкина и вошла в коттедж со словами:

— Я нашла Валерия, но он умер.

— Что с ним случилось? — спросил Кузя, отъезжая на стуле от стола с кучей компьютеров.

— Не знаю, — вздохнула я, — никаких ран на Носове я не заметила.

— Рассказывай, — велел Сеня.

Когда я доложила обо всем, что случилось, Собачкин постучал карандашом по чашке, из которой пил кофе.

— Подвожу итог. Валерий не ночевал в своем доме, где-то бродил, Фисунова волновалась, звонила ему, но любовник не брал трубку.

— Они просто приятели, — возразила я.

— И поэтому Елена изо всех сил упрашивала тебя не выгонять мужика из-за дочки-наркоманки? — хмыкнул Кузя. — Дружба между полами — это миф.

— Носов тебе сообщил, что искал того, кто убил его дочь? — спросил Собачкин.

— Он говорил еле-еле, я поняла, что он хотел найти тех, кто погубил дочку. Упоминал имена: Петя и Вадим, сообщил, что труп из леса, который сбежал, связан с гибелью Кати. Дальше раздался вопль: «Горим!» Это все. Валера говорил несвязно.

Кузя вернулся к столу.

— Рассказ Елены про соду не глупая попытка обелить Екатерину. Мы с утра стали искать сведения про действующих лиц. Я раскопал более чем странную историю про дочку Валерия. Самая обычная студентка. Ничем не отличалась от девушек своего возраста, училась с переменным успехом, прогуливала лекции-семинары, но экзамены-зачеты сдавала исправно. Пыталась заработать в разных местах, пробовала себя в рекламном бизнесе, снималась в массовке в ролике про фруктовый сок. Потом в рекламе про чай, там ей доверили подыграть актеру Ворыгину. Красавчик сидел в кафе и грустил, к нему подходила официантка, роль которой исполняла Носова, она ставила перед кумиром чайник и подавала ему чашку. Лицедей делал глоток и с чувством говорил: «Чай “Волшебное наслаждение” — решение всех ваших проблем».

— Может, она еще где-то деньги нарывала, но в серую, — вздохнул Собачкин, — ролик-то законный, с него налоги платят, договор оформляют. Теперь о наркотиках. Катя полетела в Питер, самолет приземлился в полдень. В городе на Неве следы Носовой теряются. Что она делала, куда ходила — неизвестно. Кредитку не использовала, телефон выключила. Вечером она вернулась в Москву и умерла, не успев выйти из зала аэропорта. В желудке были найдены контейнеры в количестве пяти штук. Уцелел только один, остальные разорвались. На одежде Носовой обнаружены засохшие следы рвоты. Было сделано предположение, что плохо ей стало в середине полета. Стюардесса обратила внимание на девушку, которая часто ходила в туалет, была очень бледной. Но самолет оказался переполнен, а в экипаже была одна больная бортпроводница, она накануне отравилась чем-то и еле-еле шевелилась.

— Короче, дела до Екатерины тем, кто обязан обслуживать пассажиров, не было, — резюмировала я.

Кузя подвигал мышку.