Родословная до седьмого полена

— «Пришла бабка на базар и купила “Солнцедар”, — пропела я, — ладушки, ладушки, нету больше бабушки». Эта частушка времен моего сотрудничества. А еще помню, народ в советские годы говорил, что «Солнцедар» везут в СССР из Африки в тех же танкерах, в которых туда нефть с мазутом отправляли. И «Салют» никогда не носил гордое имя «Шампанское», так как по сути это просто шипучка. Правда, у нее было одно хорошее качество: доступная даже для первокурсников цена. Да, подлинный Александр Михайлович с трудом поймет, где красное сухое, а где портвейн, он обожает пельмени, салат оливье, холодец, домашнюю буженину, докторскую колбасу, торт с кремом, книг не читает, тайком смотрит шоу Андрея Балахова, храпит, как медведь гризли, дома ходит в старом тренировочном костюме и стоптанных тапках, а еще он лопает по ночам чипсы, орехи, конфеты и думает, что никто о его набегах на буфет понятия не имеет. Кофе он терпеть не может, пьет чай, куда вываливает полбанки варенья. Характер у него сварливый, он жутко злится, если ему пытаются дать совет. И любое, даже самое простое, бытовое замечание вроде «не надо лопать все с майонезом» воспринимает как личное оскорбление, принимается орать: «Раз так, я ухожу из дома». Хлопает дверью и уносится во двор, но через пять минут возвращается. Полковник считает всех женщин, включая тех, кто с ним работает, высокопрофессиональных и умных, вздорными дурочками, а мысль о женитьбе вызывает у него приступ гастрита. Вот Александэр совсем другой, он ищет себе в Инстаграме супругу. Мораль: не верь тому, что видишь и читаешь в интернете. К полковнику Дегтяреву в соцсети никто не придет, а у Александэра толпа подписчиков, и постоянно прибывают новые. Не надо лишать толстяка мелких радостей. Хочется ему казаться крутым? Да на здоровье, пусть развлекается. В соцсетях полно таких, как Александэр. И ничего, все счастливы.

— Да я не против, — начал оправдываться Маневин, — пусть фантазирует, лишь бы это на его здоровье не отражалось. Но вспомни, как он покупал утягивающее белье, лишился бровей и ресниц. Вчера я услышал, что Дегтярев сегодня вечером едет в клинику, записался к доктору на прием.

— Зачем? — изумилась я.

Маневин развел руками.

— Извини. Не понял. Случайно услышал, как он по телефону с рецепшен говорит. Вроде он упоминал про сумки… Нет! Вспомнил. Он хочет убрать у себя котомки!

Я разинула рот.

— Котомки?

— Да, — кивнул Феликс, — все, уношусь, опаздываю.

Я проводила мужа и сама села в машину. Через два часа в кабинете полковника была назначена интересная встреча с разными людьми.

Вырулив на шоссе, я позвонила патологоанатому Лене с вопросом:

— Скажи, где у человека котомки?

— Умеешь ты, однако, странные вопросы задавать, — хмыкнул приятель, — не стану уточнять, зачем тебе понадобилась такая информация. Если правильно помню — котомкой называется сумка, вроде она завязывается сверху и носится как вещмешок. Но я могу ошибаться.

— Так, где у человека котомка? — повторила я.

— В руке или за спиной, — терпеливо ответил Леня.

— Ты меня не понял, — возразила я, — она в теле, ее можно удалить.

— Нет в организме котомок, — отрезал Леонид, — чушь собачья! Котомка в теле! Надо же такое придумать.

— Почему нет? — возразила я. — Вот у турок есть седло.

— Седло у турок? — повторил Леня. — Я офигеваю, дорогая редакция. Что ты на завтрак ела-пила-нюхала-жевала?

Я обиделась.

— У меня прекрасная память. Ты один раз при мне сказал: «У этого турка в голове седло разбито».

Из трубки раздался звук, смахивающий на кваканье.

— Дашуля! Способность запоминать слова свойственно попугаям. И хорошо, если у птички в придачу хороший слух. Турецкое седло — это клиновидная кость черепа человека. Она напоминает по форме седло, за что и получила такое название. В центре седла располагается гипофизарная ямка, заключающая гипофиз. Так же там есть сонная борозда, она заполнена…

— Не умничай, — остановила я Леонида, — видишь, я правильно сказала про седло у турок.

— Турецкое седло есть у каждого человека независимо от национальности, — возразил Леня.

— Ладно, — согласилась я, — пусть так. Хотя непонятно, зачем его называть турецким, если оно не является отличительным признаком этого народа.

— Потому что по форме напоминает… — завел патологоанатом.

— Ой, давай без подробностей, — остановила я его, — пусть турецкое седло будет у всех и даже у меня. Но я задала другой вопрос: где у человека в теле котомка?

— Сумка снаружи, — скороговоркой произнес Леонид, — в теле ее нет.

— Я говорю о котомках, — напомнила я.

— Она тоже отсутствует, — разозлился патологоанатом, — рюкзаков, авосек, чемоданов, пакетов, коробок, упаковочной бумаги, ленточек и самоклеющихся бантиков при всем желании в теле не найти. Прости, я занят!

Я протянула руку и выключила громкую связь. Так что собрался отрезать у себя полковник? Ох, похоже, наивного толстяка решили обмануть. И как предостеречь его от очередной глупости? Я собралась ехать к Дегтяреву, но поговорить с ним о походе к пластическому мошеннику удастся только после окончания беседы, в которой примет участие много людей.

Глава 41