Родословные (СИ)

Смилодон слышал запах, выдавший их секундный страх, а Гавриил почувствовал как каждая мышца в теле зверя содрогнулась в приятном ознобе – предвкушении момента, момента дикой, неотвратимой, наступившей охоты. Сейчас Гавриил чувствовал то, чего не ощущал никогда прежде, будто многосильный двигатель, захлебываясь собственной мощью, урчал внутри него. Приливающая к вискам кровь стучала, и каждый стук словно кричал ему: "Убей! Убей! Убей! Убей!". Зверя готовили к этому моменту всю жизнь и вот, он грозно стоит в дверном проеме, сверлит растерянных хранителей налитыми кровью глазами и будто оттягивает мгновение жажды, она вот-вот целиком захлестнет его. Огромные когти впились в пол, проделав дыры в металле, смилодон хищно опустил голову, оскалился и рванул вперед, глаза окутало красной пеленой, будто зверь пребывал в состоянии исступления. Гавриил чувствовал, как зверь своими клыками вгрызается в прохладное тело Хранителя, еще и еще, как ломаясь, хрустят кости под натиском его массивных челюстей, а спустя секунду Гавриил осознал, что нить воспоминания оборвалась. Он чувствует свои зубы, вгрызающиеся в плоть зверя, слышит хруст его ломающихся костей, чувствует его кровь, обильно стекавшую с подбородка на шею. Чувствует свои вены, вздувшиеся и пульсирующие сильнее прежнего по всему телу.

Зверь все еще боролся, не сдавался, но сознание его притупилось, оттого и Гавриил не мог увидеть бойню, что устроила тварь в самолете. Тогда он схватился за нижнюю и верхнюю челюсти зверя, они были велики, обхватить их не удалось, но цепко вцепиться все-таки получилось. Клыки зверя, растопыренные в разные стороны, резали ладони Гавриила, но это его не останавливало. Боли нет, только понимание незначительного ущерба. Гавриил резко дернул челюсти смилодона в разные стороны и прозвучал обрывистый треск – зверю вывихнуло нижнюю челюсть, но зверь все еще неустанно старался вырваться, даже теперь с хаотично болтавшейся нижней частью морды. Верхнюю челюсть Гавриил не отпускал, и свободной рукой упершись в его шею, тянул голову зверя на себя: треск… треск… визг и хруст – сломал.

Только что бурлящее невиданной жизненной силой тело огромного зверя в уже безжизненном расслаблении растянулось на белоснежном, изрядно истерзанным борьбой снегом. Гавриил сжимал в руках грубую шерсть смилодона, в нем закипала невиданная злоба и ярость, видимо, каким-то образом перенятая от поверженного чудовища. Гавриил поднялся над его уже бездыханном телом и с горечью в глазах осознал – он собственноручно прервал нить целого вида.

Он поднялся, ловко выхватил и подхватил стик из снега. Теплая, почти горячая кровь смилодона, стекающая со рта по подбородку и вниз, каким-то образом еще не охладела, даже при таких низких температурах. Гавриил спешно оглянулся, пытаясь хоть как-то сориентироваться, но вокруг была лишь белоснежная гладь, изредка прерывавшаяся ледяными глыбами, торчавшими из-под земли точно острые клыки огромного хищника и черное пятно – ИССИ, стоявшая, как ни в чем не бывало.

– Было занимательно, – признался ему синтезированный голос ИССИ, когда Гавриил оказался достаточно близко.

– А помочь не могла? – скривившись лицом от странной похвалы, полюбопытствовал Гавриил.

– Нет, – равнодушно ответила та. – Мне нравится наблюдать, как дерутся самцы.

Лицо Гавриила скривилось сильнее, и он не нашел чем возразить.

– Виктор? – ненавистным голосом объявил Гавриил.

– В сотне метрах к юго-западу, – доложила ИССИ. – Я могу открыть вход.

– Просто так?

– Если спросят – совру, скажу, что ты угрожал мне… форматированием.

– Будь добра, – сжав стик в руках, процедил он.

Гавриил даже не задумался над тем, почему ИССИ указала ему путь к Колыбели. Сейчас все его сознание и естество охватило неутолимое желание расправиться с Виктором за его предательство. Гавриил какой-то частью себя осознавал – Виктор слишком силен и вполне вероятно с легкостью расправится с ним, но гнев целиком захлестнул Гавриила, ослепил его, да и недавняя победа на смилодоном придавала уверенности.

ГЛАВА 16

Гавриил спускался вниз на платформе в небольшой ромбовидной шахте, по краям освещаемой продолговатыми яркими люминесцентными лампами, источавшими холодный свет. Очевидно, лампы здесь были оставлены людьми, наймитами Виктора, стоившими Колыбель. Кажется, он немного поспешил, убив их, прежде чем они успели убрать лампы. Бессмертному освещение ни к чему и горящие лампы эти выглядели довольно несуразно. Спуск затягивался, а терпение Гавриила тем временем заканчивалось все быстрее. Он не знал, как глубоко спустился, но понимал – Виктор близко. Что-то необъяснимое будто подсказывало ему, направляло его.