Родовой щит

Здравие, здоровие
На долгие года, на спокойную жизнь.
Добрый вечер, заря, алые небеса.
Читаю я, вычитываю, говорю, выговариваю.
Уж, змей и гадюка гуляли да свой яд потеряли.
Не шипеть им, не свистеть им,
Клубком не свиваться, не жалиться и не драться.
Так и мне, Божьей рабе (имя),
Со своей снохой, рабой Божьей (имя), не ругаться,
Друг к другу не придираться.
Никому бы нас не поссорить, не разбить,
Век бы по веку нам друг друга любить.
Ключ, замок, язык. Аминь.

Если свекровь не дает жить

Передо мною Оля, худенькая женщина, похожая на подростка, но имеющая двух мальчиков-близнецов. Вид и голос обреченного человека. То, что она говорит, сходится с ее мыслями: не лукавит.

Ее рассказ таков. Вышла замуж за любимого человека. Родила ему близнецов. Всякий, кто хоть день провозится с двумя младенцами, поймет, как это тяжело. Один засыпает, другой проснулся. Но муж оказался хорошим отцом, помогал Оле во всем.

Свекровь, жившая в это время с братом мужа, продала свою квартиру и вложила деньги в его бизнес, а жить перешла к Оле и Саше.

В первый же день она устроила скандал, который вышел вот из-за чего. Измученная бессонницей, Оля стирала пеленки и молила, чтобы дети подольше поспали, еще нужно было успеть для них и для взрослых обед приготовить, постирать да погладить.

Свекровь, любившая поболтать с подругами, именно в этот момент начала обзванивать их. Оля попросила ее говорить немного тише, очень вежливо, без каких-либо подковырок. Что тут началось!

Она кричала: «Я такая же, как ты, хозяйка, и не х… мне указывать! Высрала детей, чтоб сына моего доить, он всю жизнь будет у них в рабстве!» А дети проснулись, плачут. Оля обоих на руки взяла и начала по комнате ходить. Вечером свекровь стала мужу на нее наговаривать, плакать, что ее жизнь кончится в доме для престарелых. Муж, мягкий, добрый человек, при виде слез матери начал нервничать и выговаривать жене, что, мол, можно было и уступить старому человеку и не доводить дело до слез и ругани. Просил не забывать, что это его мать и т. д. Когда он уходил на работу, а Оля оставалась со свекровью и с детьми, та очень тонко вела свою продуманную игру. Говорила гадости, оскорбляла. Заглядывая в кастрюлю, объявляла: «Суп под названием блевотина», или так: «Мое говно лучше выглядит, чем то, что ты готовишь». Сыну она в своей комнате говорила совсем другое, причем громко, чтобы было слышно. Понимала, что Олю будет злить ее вранье. Она говорила: «Не знаю, Саша, не знаю, как ей угодить. Я и посуду мою, и пеленки стираю, называю ее „дочка“, а она мне в ответ: „Какая я тебе дочка?“».

«Наталья Ивановна, – рассказывает Оля, – я вам клянусь, она меня дочкой ни разу не называла. Только „скелет паршивый“ или „засранка“. Но откуда же мне быть полной, если я как белка в колесе кручусь целый день с двумя детьми? До беременности я была полней. Вопрос даже не в моей обиде, уж какая я есть по внешности, такая и есть, а в том, что я могу остаться одна с двумя годовалыми детьми из-за нее. Муж сильно изменился, стал пить. Непонятно, где ночует, а свекровь начинает его жалеть, когда он приходит: „Несчастный мой мальчик, довели тебя, из дому бежишь“.

Однажды муж опять не пришел ночевать. Намучившись с детьми, расстроенная отсутствием Саши, я зашла к свекрови. Та лежала с сигаретой и читала любовный роман.

– Пожалуйста, давайте поговорим, – сказала я.

В ответ дым в мою сторону и молчание.

– Нина Павловна, неужели вам не жалко если не внуков, то сына своего Сашу? Он ведь раньше не пил совсем.

Ну что нам делить с вами? Давайте помиримся, я вас умоляю. Я люблю Сашу, у меня никого нет, кроме моей семьи. Я не помню матери, замените мне ее, пожалуйста. Вы стареете, всякое может быть, я никогда не откажу вам в помощи. Только вы помогите мне сейчас. Я на грани, я уже ничего не могу понять, просто в пропасть лечу.

Вот тут она сказала мне:

– По горло в крови стоять буду, хоть еще пятерых детей нарожаешь, жить Саше с тобой не дам».

В этом случае помогает такой заговор:

Матище, собака злая,
Свекровушка не родная.
Звезда со звездой не сойдется,
Зло свекрови на меня не прольется.
Как ты, матище, кость грызешь,
Так ты, раба Божья (имя), меня не изведешь.

Чтоб свекровь не изводила

Умывается молодая три вечера перед ЗАГСом или венчанием, вытирается заговоренным полотенцем, которое оставляет у родителей, с собой в новую семью не берет.

Заговор такой: