Родственные души

Валяться в постели воскресным утром, целоваться, возвращаясь домой с работы, предвкушать, когда он поцелуями коснется твоей кожи, или просто просиживать вечерами на диване, смотря ерунду по телевизору, переплетаясь телами и источая довольство и любовь из каждой поры.

Но была еще одна жизнь. Та, что ждала меня, если мы расстанемся. Где я буду проводить в агонии каждый день, зная, что повстречала свою половинку, с которой не могу быть рядом, и стараясь дарить любовь тому, с кем не должна быть, постоянно думая о Ное, задаваясь вопросом, где он, чем занимается, смог ли он создать обычную «фальшивую» версию любви, всегда чувствуя себя неполноценной, всегда нося в себе эту пустоту.

Что выбрать?

Ничего. Слово «выбор» подразумевало, что у тебя есть два желания, из которых можно выбрать лишь одно. А мне не хотелось ни того ни другого. Обе жизни, скорее всего, будут каждый день приносить боль.

Я откинула голову на шероховатую стену пещеры и вздохнула.

Ной впился в меня взглядом, его глаза слезились и были наполнены усталостью.

– О чем ты думаешь? – спросил он, в его голосе отразилось беспокойство.

Я заговорила, даже не осознавая, что именно скажу:

– Мы никогда не сможем быть вместе.

Как только слова вылетели из моего рта, я поняла, что это правда. Но не для моего сердца. Оно разрывалось.

Ной скорчился:

– Поппи, не говори так! Мы далеко зашли.

И сможем разобраться, как нам быть вместе, при этом не навредить людям.

Я покачала головой:

– Я не могу. Мы заслуживаем гораздо большего, Ной. И ты это знаешь.

– Так ты просто откажешься от нас?

Его слова жалили.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду. Но подумай. Мы действительно сможем прожить до конца наших дней, никогда не держась за руки? Никогда не целуясь? Никогда не занимаясь любовью? Сможем ли мы пожениться? Вряд ли, ведь мы не продержимся всю церемонию. Не сможем иметь детей. Это уничтожит нас, Ной. Ты это знаешь. А наши отношения настолько особенные, что мне бы не хотелось разрушать их. Не хочу смотреть, как мы развалимся на куски.

Я заметила, как по щеке Ноя потекла слеза, и от этого зарыдала еще больше.

– Вспомни наш разговор в отеле. Любовь не должна быть запретной. Это чувство должно быть легким. И мне не хочется, чтобы наша любовь прорывалась сквозь барьеры. Она должна быть такой, какой была изначально, даже если это сохранится лишь в моей памяти.

И тут Ной встал и устремился ко мне. Обнял меня и уткнулся в мое плечо. Он плакал.

– Нельзя, – сказала я. – Они смогут найти нас, если мы будем прикасаться друг к другу.

– Тогда пусть найдут, – его голос звучал неестественно. – Ты права, Поппи. Хоть это ненавистно мне и пугает, но ты права. Я не могу быть и с тобой, и без тебя. Но я хочу запомнить нас именно такими. Идеальными. Молодыми и настолько влюбленными, что мы едва можем сосредоточиться на чем-то еще.

Я засмеялась сквозь слезы:

– И конечно же, представляющими опасность для всего мира?

Он тоже засмеялся:

– Конечно. Они должны снять про нас фильм.

– Или написать книгу. Аманде бы это понравилось. Она любит подобное дерьмо.

– Ну хоть она будет счастлива.

– А Лиззи захочет продать нашу историю национальной прессе.

– Конечно.

– Современные Ромео и Джульетта?

Ной перестал смеяться и с отчаянием в глазах взял меня за руки:

– Поппи, обещай, что мы не станем как они.

– Как кто?

– Как Ромео и проклятая Джульетта. Не разрушай свою жизнь и не стремись прервать ее только потому, что мы не можем быть вместе. Живи. Мы расстанемся, но живи ради меня. Наслаждайся. А я буду жить ради тебя. И постараюсь радоваться за тебя, а ты должна постараться радоваться за меня. Так мы всегда будем вместе. Мы будем жить друг для друга единственным доступным для нас способом.

Я кивнула сквозь рыдания:

– Обещаю.

Ной собрался поцеловать меня, но я остановила его.

– Мы не можем. Что, если это навредит людям?

– Здесь нет никого на многие километры, я уверен в этом. Пожалуйста, позволь нам в последний раз быть вместе. Давай создадим воспоминание, которое будем хранить, даже когда станем старыми и седыми. Чувство, к которому мы сможем мысленно вернуться в любой момент, чтобы вспомнить, каково быть любимым, по-настоящему любимым и по-настоящему быть вместе.

Больше не осталось слов. Только чувства.

Пока мы с Ноем целовались, небеса не разверзлись, дождь не хлынул на нас, земля не задрожала, метель не началась. Вместо этого пещеру немного ярче осветило солнце, вновь согревая нас. Небо стало таким синим, каким я его никогда не видела. Я не помню, целовались мы вечность или считанные минуты. Но я помню улыбку. Такую, от которой сводит живот. Улыбку, которая появляется на лице только тогда, когда ты по-настоящему влюблен.

Мы свернулись калачиком на полу пещеры. Ной лежал позади меня, прижимаясь каждой частью своего тела к моей спине и поглаживая мои волосы. Солнце проникало в пещеру между камнями и озаряло мир, словно нас окружал нимб ангела.

Мы закрыли глаза и уснули. А услышав вертолет, не стали открывать глаза. Ной сжал мою руку, и я поняла, что это было его признание в любви. Я сжала его руку в ответ, и больше мы не двигались.