Родственные души

– Все нормально, ведь это правда. Я… ну… мне стыдно. Я не оправдываюсь, но моя уверенность в себе была подорвана. Всю жизнь меня обожали, и в один прекрасный день я очнулся и понял, что заперт в квартире на последнем этаже. Я всегда нравился девушкам.

Я скорчила гримасу.

– Да ладно тебе! Так и есть. И я никогда прежде не злоупотреблял этим. Но, когда родители уехали, у меня появилось столько свободного времени… лишь для себя. И я начал тянуться к людям. Звучит очень жалко, но мне нужно было внимание. Мне хотелось снова почувствовать себя нужным, и я по глупости думал, что для этого надо спать со всеми подряд. Но лишь ненавидел себя за это и не перезванивал им. А вместо этого начинал искать другую.

И снова это чувство. Которое тяготило меня весь день. Чувство незащищенности с легкой ноткой ревности. А еще – злость от лица всех девушек. Я отмахнулась от всего этого, по крайней мере на данный момент. Не было сомнений, что позже, когда я попытаюсь уснуть, оно вновь атакует меня.

– Но сейчас дела стали получше, – продолжил Ной. – Я попал в группу, и моя жизнь изменилась. Парни стали моими первыми друзьями здесь, и то, что я снова стал частью команды, помогло мне. Я вижусь с ними почти каждый день, иногда они бесят меня, иногда мы шутим. Это мило. Это нормально. И неимоверно помогает музыка. Я всегда играл, меня научил отец. Но, когда ничего не осталось, музыка стала моей жизнью, на ней строился каждый мой день. Я вернул некоторую часть своей уверенности… Ладно, своей наглости… – Он смерил меня пристальным взглядом. – И тогда, конечно, встретил тебя.

Сквозь огромные эркерные окна заходящее солнце отбрасывало на Ноя золотистые лучи. Его голова подсвечивалась со спины, и казалось, будто у него нимб. Я приложила все усилия, чтобы не отвести взгляд.

– Серьезно, Поппи, когда мы встретились, мне показалось, что я схожу с ума. Я увидел тебя в толпе, и все остальное словно перестало существовать. Даже не представлял, что такое случается в реальной жизни, понимаешь?

Я вспомнила наш первый «крышесносный» зрительный контакт.

– Мне было плевать, что выступление сорвалось. Я едва заметил, что взорвался усилитель. Просто думал: «О господи! Я должен познакомиться с этой девушкой».

Я закатила глаза:

– Ага, конечно.

– Правда. – Он снова запустил пальцы в волосы, а на лице появилось раздражение. – Если честно, даже не смогу описать тебе, как было здорово, когда подошла Рут и я понял, что вы подруги.

Я вспомнила, как мне поплохело, когда я увидела их вместе. Было замечательно услышать его точку зрения о произошедшем. Будто мое ожидание того, какой должна быть жизнь, в кои-то веки совпало с реальностью.

– Пожалуйста, не надо, – застонала я. – Не хочу заново переживать то, что случилось потом.

Ной насмешливо улыбнулся:

– Ты накричала на меня.

Я прикрыла глаза руками:

– Нам действительно надо говорить об этом? Мне потом было так стыдно.

– Почему? Из-за твоих слов? Ты имела на них право. Это лучшая нотация в моей жизни. Я вдруг посмотрел на себя со стороны и увидел, каким был придурком. В смысле, это было ужасно. Ты полностью уничтожила меня и продолжаешь это делать.

Но мне было необходимо услышать, как ты отчитываешь меня. И теперь я знаю: с тобой или без тебя, я никогда снова не стану таким человеком. Никогда не использую свое слегка дерьмовое воспитание в качестве оправдания тому, какой я кретин. Так что спасибо тебе, Поппи. Я многим тебе обязан.

Солнце почти село, и комнату заливало красным светом, как от тлеющих угольков костра. Я сидела молча и чувствовала, как на моей руке разрастается тепло от того, что Ной поглаживает мой большой палец.

– Зачем ты рассказал мне это? – спросила я.

– Мне просто хотелось, чтобы ты знала все. – Он нервничал. – Чтобы ты могла, ну, понимаешь, уйти, если захочешь.

Я ласково погладила его лицо, удивляясь тому, как естественно чувствовала себя рядом с ним. Его глаза искали ответ в моих.

– Я не хочу уходить, – сказала я.

Ной одарил меня еще одной великолепной учащающей сердцебиение улыбкой, а затем крепко сжал мои руки:

– Я надеялся, что ты так скажешь.

Мы сидели и наблюдали за закатом, освещающим светло-голубые стены гостиной. Моя голова почти лежала на его плече, а ноги были перекинуты через его колени. Он спрашивал меня про мою жизнь и панические атаки, а я, совсем не стесняясь, отвечала ему. На самом деле я впервые нашла того, кто точно понимал, каково таким образом терять контроль над своим разумом. Затем он задавал вопросы про колледж, выпускные экзамены и другие обыденные вещи.