Родственные души в Сеуле

– Как я могла этого не заметить? Я верила, что дети простят друг другу обиды. Знала, что они признаются в своих чувствах, – говорит миссис Чо, сверкая глазами. Видно, что ее переполняет восторг.

Посуда вымыта, остатки завтрака убраны.

Женщины смотрят друг на друга и блаженно улыбаются.

– Наконец-то это случилось, моя дорогая подруга! – говорит миссис Ким.

– О да! – восклицает миссис Чо. – Все, о чем мы горячо молились…

– …и о чем мечтали, – добавляет миссис Ким с блеском в глазах. – Нехорошо так говорить, но травма лодыжки у моего Джейкоба случилась как нельзя кстати.

– Вот и нашелся подходящий повод, чтобы вы наконец приехали в Сан-Диего, – говорит миссис Чо.

Обе женщины кивают и удовлетворенно улыбаются.

Миссис Ким протягивает руку и пожимает руку подруги.

– Хочется верить, что наши дети наконец начали понимать, что любят друг друга?

Миссис Чо тоже пожимает руку подруги.

– Да, – говорит она, едва сдерживая радостный крик. – Похоже, так оно и есть. Сейчас самое время.

Глава 13

Джейкоб

– Ханна, будь осторожна на извилистых участках. Люди слишком быстро ездят по горам, – предупреждает миссис Чо.

– Все ездят слишком быстро по сравнению с тобой, мам, – говорит Ханна, закатывая глаза и улыбаясь.

На самом деле, все мы улыбаемся. Настроение в доме приподнятое, все как будто замечают перемену. Не хочу слишком сильно в это вникать, иначе у меня случится паническая атака. Кажется, началось не только перемирие, но, возможно, мы с Ханной еще и на пути к чему-то большему.

И все, в том числе наши мамы и моя сестра, об этом знают. Неловко.

Не знаю, думал ли я, что нечто подобное может произойти, когда мы собирались провести лето в Сан-Диего. Я все еще не в состоянии поверить, что это не сон. Все произошло так быстро. Но я счастлив, и это прекрасное чувство.

– Ты готов? – спрашивает Ханна.

Ханна везет меня в один из пунктов моего списка желаний, и я заранее испытываю сильнейшее волнение. Мы отправляемся в парк скульптур в Боррего-Спрингсе. Чтобы добраться до огромной пустыни, находящейся в богом забытом месте, нужно перевалить через горы и оказаться по ту сторону хребта. В этом национальном парке на песке расставлены скульптуры из красно-ржавого железа двадцати с лишним футов высотой: скорпионы, змеи, верблюды, даже дракон. Я видел их только на фотографиях в Google. Но мне давно хотелось увидеть их своими глазами, а если получится, то и сделать наброски.

Ханна тоже никогда там не была, а потому я рад, что мы испытаем это вместе.

– Ханна, ты не могла бы на обратном пути заехать в Джулиан и привезти нам яблочных пирогов? – спрашивает ее мама.

– Джейкоб очень любит яблочные пироги, а ты? – спрашивает моя мама. Сомневаюсь, что она когда-нибудь пробовала яблочный пирог. Зачем она это говорит?

– Можете и мне привезти немного яблочного пирога? – Джин Хи снова дуется. Вообще-то я был бы готов взять ее с собой, но сегодня последний день занятий в каникулярной библейской школе при церкви, и она не может ее пропустить. Я рад, что у сестры появились здесь друзья ровесники. Надеюсь, ей будет легче с ними общаться, чем мне в свое время.

На мгновение у меня становится тяжело на душе, как будто напомнила о себе мучившая меня последние несколько лет боль. Усилием воли я отгоняю от себя грустные воспоминания. Сейчас нам хорошо. Лучше, чем хорошо.

– Почему бы не заехать? – отвечает Ханна. – Правда, это крюк примерно на час.

– Да у вас целый день впереди! Некуда спешить, – говорит ее мама. Она поворачивается, чтобы встретиться глазами с моей матерью, и они улыбаются друг другу.

– Позвольте мне убедиться, что Джейкоб может это есть, – говорит Ханна. Она все еще обо мне заботится. Возвращение к старым привычкам и старым ролям.

– Из Ханны получится замечательный доктор. Иммунология так важна в наше время, и дочь уже несколько лет сильно увлечена ею, – хвастается миссис Чо моей маме.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Ханну:

– Это правда?

Глаза Ханны расширились от удивления. Она никогда не говорила мне об этом. Она открывает рот, собирается ответить, но снова закрывает его. На ее лице такое выражение, точно ее уличили в сокрытии тайного знания. В каком-то смысле кажется, что так и есть.

– Я… – начинает было она и тут же замолкает.

– Ты хочешь стать иммунологом? И давно? – спрашиваю я.

– С нашего с тобой детства, – тихо говорит она, опуская глаза. – Я… знаешь… если, ну, если я что-то могу сделать, чтобы помочь детям с сильной аллергией, я хочу…

Я глубоко вздыхаю. Мое сердце колотится так, словно пытается вырваться из груди. Она хочет помочь детям с сильной аллергией. Вроде меня.

– Вау, это круто, – говорит Джин Хи.

– Ханна-я, – благоговейно восклицает моя мама.

Мы все знаем, как много это значит.

Я хватаю Ханну за руку и тащу ее к входной двери. Мы ни с кем не прощаемся. Мне просто необходимо остаться сейчас с ней наедине. Я должен дать ей понять, как много значит для меня ее признание.

Мне нужно дышать, иначе я потеряю сознание.

С трудом, после трех попыток пристегиваюсь на пассажирском сиденье. Проклятый ремень безопасности.

– Ты злишься? – спрашивает Ханна.