Родственные связи

Мы приближались к двум иным первого уровня. Они бродили далеко друг от друга, да и нас пока не замечали. Болховская приказала стрелять. Я взял того, кто справа, она — того, кто слева. Она пальнула первой, я целился дольше, но тоже попал. Иной попытался удрать, но второй ударный импульс сразил его наповал. Хоть мощность была небольшая, но двух выстрелов хватило.

— Собери энергию, — приказала Болховская. — Только бегом, пока не испарилась.

Бегать в снегоступах — то ещё развлечение, но поторопиться, действительно, стоило.

Энергию (точнее, её остатки) с первого иного я направил в поглотитель, со второго — поглотил сам. Всегда так делал: набирался в колбу десять-двадцать единиц, чтобы по приезде сдать их на склад, а остальное присваивал себе. Энергию убитых мной иных, я считал своей собственностью, вопреки заведённому порядку, и никому отдавать её не намеревался. Но с пустыми руками тоже нельзя было возвращаться — это выглядело бы подозрительно и породило бы ненужные вопросы.

А мне ведь за это даже не платили! Собранную энергию делили на всех членов боевой группы, в том числе водителей и разведчиков, которые непосредственно в истреблении иных не участвовали, и выплачивали жалкие копейки вместо нормальной стоимости.

Так за октябрь, когда боевая группа остановила нашествие иных в Румянцево, помимо обязательной надбавки в пятьдесят рублей, нам заплатили по двести двадцать рублей на человека. Мы тогда перебили сотни иных, а получили лишь жалкую подачку. Да я на кристаллах зарабатывал в разы больше, даже не слишком усердствуя в их поиске, а тут двести двадцать рублей за кучу убитых тварей.

Поэтому я прекрасно понимал курсантов, которые продают энергию налево — так они хоть что-то зарабатывают. Я делал почти то же самое — присваивал энергию себе, но моя ситуация была уникальной, и прокачка являлась приоритетной целью. Так же считали и в СКИФ: Марина настаивала, чтобы я по максимуму использовал школьные выезды для повышения уровня.

Я собрал энергию с убитых существ и догнал Алису, которая ушла вперёд, двигаясь к следующей группе иных, что находилась неподалёку. Их мы тоже застрелили, но на этот раз я был уже не столь метким. Болховская прикончила своего иного, а затем добила моего, не позволив удрать. Как и первый раз, собирать энергию она доверила мне, после чего двинулись дальше.

Вездеход ехал позади. В наушнике гарнитуры раздавались то голос разведчика, то короткие переговоры бойцов отряда. Пару раз я слышал Лиду, она отчитывалась об уничтожении иных. Болховская же чаще всего говорила по отдельной рации, которая висела на поясе и была настроена на другую частоту, где находились командиры взводов.

До темноты мы с Болховской успели настрелять более десятка иных, причём собирать энергию она отправляла меня, а вечером все четыре машины подъехали к лесной опушке и колонной двинулись обратно. За лесом к нам присоединились два бронетранспортёра и остальные «Слоны».

Пока ехали, неподалёку сверкнула вспышка. Это был единственный выброс за весь день, но он не предвещал ничего хорошего. Болховская сказала, что в ближайший месяц в приграничных областях обстановка будет нестабильной, и вылазки на какое-то время придётся прекратить.

Пункт сдачи энергии находился так же в штабе боевой группы, рядом с оружейными комнатами. По возвращении я первым делом повесил силовой костюм в рамку и, как и полагается, отправился сдавать колбу каптенармусу. Тот забрал сосуд, измерил его содержимое с помощью специального устройства и занёс данные в амбарную тетрадь. В колбе оказалось четырнадцать единиц энергии, а мой баланс повысился почти на сорок.

Качать уровень становилось всё труднее. Энергия росла медленно: за неделю усердных тренировок мне удалось поднять баланс на четыре единицы и скорость потока — на 0,2, да и сегодняшняя охота дала совсем мало. Но даже если поеду туда, где иных в достатке, я не смогу за день поглотить необходимое количество энергии, иначе это дестабилизирует мою нервную систему. Теперь приходилось учитывать такие нюансы.

Когда пришёл в общагу, оказалось, что вечер свободен и курсанты занимаются, кто чем: кто-то торчит в комнате отдыха под телевизором, кто-то в учебном классе пишет письма или готовится к следующей неделе, кто-то драит полы, чистит обувь, протирает пыль.

Я заглянул к унтер-офицерам, забрал бланк с увольнением на завтрашний день и отправился в свою комнату, где Серёга и Никита валялись на кроватях, глядя в планшеты, а Миха мыл полы.

— О, явился. С возвращением! — приветствовал меня Серёга. — Как покатался? Как оно там?

— Ничего особенного, много снега, мало толку, — я повесил куртку на вешалку и, сев на кровать, достал тапочки, чтобы переобуться.

— Много настрелял?

— Не, ерунда. Говорю же, мало их. А вы уже давно хернёй страдаете?

— Да как со стрельб вернулись. Свободный вечер объявили в кои-то веки.

Я достал из шкафчика полотенце и отправился в душ, а когда вернулся, надо было топать в столовую на ужин. Но едва мы с парнями вышли в коридор, как появился дневальный:

— Князев, тебя в штаб боевой группы требуют.

— Чего хотят?