Роджер Бэкон. Видение о чудодее, который наживал опыт, а проживал судьбу

Роберт Гроссетест доказывает, что в результате бесконечного умножения света и его материи обязательно должна была образоваться конечная Вселенная. Но большую похвалу он заслужил за то, что выбрал такую концепцию материи, которая позволила применить позитивный метод в науках о природе. Особенно его ученику Роджеру Бэкону. Гроссетест заявляет о необходимости применения математики. Поэтому он и написал сочинение «О линиях, углах и фигурах». Там он определяет способ распространения природных воздействий либо непосредственно, либо по законам отражения и преломления. Основное содержание физики заключается в изучении свойств фигур и законов движения.

Роберт Гроссетест не только применил эту гипотезу к объяснению материального мира. Он распространил ее на явления жизни и порядок познания. Таким образом, свет – это основополагающая энергия, первоформа и связь всех субстанций, теория познания о просветлении.

Благодаря Роджеру Бэкону, ученику Роберта Гроссетеста, усилился интерес к научным исследованиям и методам. Обращение к математике было дополнено необходимым обращением к опытному познанию. Этот замечательный человек родился в 1214 г. в окрестностях Илчестера в Дорсетшире. Сначала он учился в Оксфорде, где его преподавателями могли быть Роберт Гроссетест и Адам из Марша, люди, как потом будут говорить, настолько же сведущие в науках, насколько были невежественны в них парижские учителя. После пребывания в Париже в течение 6–8 лет, то есть примерно до 1250 г., он с 1251 по 1257 г. преподавал в Оксфорде, затем, по-видимому, был вынужден оставить преподавание и возвратился в Париж – центр Францисканского ордена, к которому он принадлежал. Там Бэкон подвергался постоянным подозрениям и преследованиям.

Бэкон – прежде всего схоласт. Но при этом он понял схоластику совсем иначе, нежели Альберт Великий и Фома Аквинский. Он следует концепции познания, опирающейся на августиновское учение о просветлении.

Отсюда и понимание философии, которая проливает свет не только на теоретическую доктрину Роджера Бэкона, но и на его представление о собственной миссии. Его выпады против Александра из Гэльса, Альберта Великого и Фомы Аквинского – это реакция реформатора, которой противостояли ложные пророки. Осознание стоящей перед ним высокой миссии объясняет надменный тон, его презрение к противникам, но, как следствие – и лютую враждебность, проявляемую к нему властями. Реформатор-ретроград, который, однако, внес новую перспективу – концепцию научного метода.

Первое условие прогресса философии – это избавление от суеверий и предрассудков, связанных с авторитетом и властью.

Опыт, как понимает его Роджер Бэкон, носит двоякий характер. Один – внутренний и духовный, другой – внешний, и мы приобретаем его посредством чувств. Именно этот последний лежит в основе всех подлинно надежных научных познаний, в основе самой совершенной науки – экспериментальной.

Выражение «экспериментальная наука» («scientia experimentalis») впервые вышло из-под пера Роджера Бэкона. Согласно Бэкону, над всеми остальными видами знания ее возвышают три прерогативы. Первая состоит в том, что она дает полную уверенность. Вторая прерогатива экспериментальной науки заключается в том, что она может утвердиться в той точке, где заканчивается любая другая наука. Третья прерогатива состоит в могуществе самой экспериментальной науки, позволяющем ей раскрывать тайны природы, обнаруживать прошлое и будущее…

«Если подумать о тяжких условиях, в которых Роджер Бэкон провел свою жизнь, не позволявших ему не только ставить опыты, но даже писать, то остается только удивляться этому несчастному гению. Ведь он единственный в XIII веке и, может быть, вплоть до Огюста Конта, кто мечтал о тотальном синтезе научного, философского и религиозного знания с целью создания связующих звеньев универсального общества, объединяющего весь человеческий род» (Жильсон, 364–5).

Таким образом, в XIII веке складывается концепция христианской мудрости. Ее завершителем был Роджер Бэкон. Мудрость – это совокупность иерархически организованных наук, а все вместе эти науки получают свои исходные принципы из Откровения. Бэкон в своем «Opus tertium» («Третий труд») говорит: «Существует только одна совершенная мудрость, данная единым Богом одному человеческому роду с единственной целью, которая есть вечная жизнь. Вся она содержится в Святых книгах; извлеченная оттуда, она разъясняется каноническим правом и философией. Поэтому все противоречащее Божьей Мудрости или чуждое ей есть заблуждение и пустота и не может служить роду человеческому» («Opus tertium», XXIII; ср. «Opus majus» II, I).

Но «Вся мудрость заключена в Святом Писании, чтобы быть ясно истолкованной каноническим правом и философией», – пишет Бэкон. «И как сжатый кулак собирает в себя все, что лежит на ладони, так вся полезная для человека Мудрость собрана в Святых книгах» («Opus tertium», XXIV).