Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира

Позже, в том же году, Федерер уже перестал обращать внимание на слезы, и в первую годовщину именно он утешал готового расплакаться Энди Маррея, который чувствовал, что, проиграв Федереру в финале 2010 года, подвел британскую публику, которая возлагала на него слишком много надежд. «Я плачу после проигрышей с пяти лет, – сказал Федерер, – для меня было нормально плакать после поражения в финале Большого шлема, но вокруг этого поднимается такой шум, который я не понимал. Меня убивало то, что мне нужно было говорить, а я плакал. Я имел в виду: «Я бы хотел перестать плакать, говорить нормально и предоставить Рафа сцену, которую он заслуживает». Меньше всего я хотел, чтобы люди расстраивались из-за меня. Жаль, что я не победил, но я должен был принять – и я принял это без проблем, – что в тот день Рафа был лучше». Федерер также объяснил, что атмосфера на Открытом чемпионате Австралии неизменно вызывает слезы, поскольку на нем во время церемоний меньше шума по сравнению с другими мероприятиями, и это создает более душевную атмосферу.

Сейчас это все кажется логичным. Однако, возможно, для слез была и другая причина – тень страха, осознания того, что эпоха его превосходства могла закончиться. То, что он проиграл Надалю в финале Уимблдона, можно было бы списать на слабое начало года и мононуклеоз. Он реабилитировался в финале Открытого чемпионата США. Однако было убедительное доказательство того, что Федерера превзошел его главный соперник и что его максимальных возможностей было уже недостаточно для того, чтобы победить кого угодно по другую сторону сетки. И вероятность того, что он останется лишь с тринадцатью титулами Большого шлема, остановится всего в одном титуле от рекорда Пита Сампраса, завоевавшего четырнадцать титулов, стала пугающе реальной.

Не стоит придавать слишком большого значения тому, в какой форме был Федерер в туре АТР, – на протяжении нескольких лет он считал своим приоритетом крупные турниры и первое место в рейтинге. Было весьма и весьма интересно, как же он оправится от поражения на Открытом чемпионате Австралии. Он сделал спину предлогом, чтобы отказаться от участия в следующих двух турнирах, турнире в Дубае и его хваленом возвращении в первый турнир Кубка Дэвиса, тогда как главной причиной было его беспокойство в связи с беременностью Мирки.

Есть и те, кто предпочитает считать, что Федерер никогда и не собирался участвовать в тех турнирах. И если бы на месте этих турниров был Открытый чемпионат Франции и Уимблдон, то его отношение могло бы быть совсем другим. В то же время первые тринадцать недель беременности неизменно вызывают разнообразные и искренние беспокойства, а спина – штука странная: сейчас с ней все в порядке, а через мгновение она причиняет страшную боль. Вне зависимости от того, насколько спина в самом деле беспокоила Роджера, пауза в пять недель означала, что он был в отличной форме к моменту возвращения в тур в начале марта в Индиан-Уэллс.

Там он дошел до полуфинала, так же как и на последующем мероприятии серии «Мастерс» в Майами. Проиграв Энди Маррею в Индиан-Уэллс, он встретился в Майами с Джоковичем, а победителю предстояло играть с Марреем в финале. Выиграв первый сет, Федерер потерялся во втором, а когда начался третий, казалось, наступил важнейший момент для всего теннисного мира. Несомненно, он был очень напряженным и для Федерера: после того как он упустил свою подачу в начале третьего сета, на глазах у всех зрителей и телевидении со всего мира он швырнул ракетку на бетонный корт. Благодаря своей уникальности, это зрелище попало в заголовки газет, и в течение нескольких недель этот момент был одним из самых популярных видео на YouTube.

Федерер отказался обсуждать этот случай после матча, который он проиграл со счетом 3–6, 6–2, 6–3 благодаря одной той проигранной подаче в последнем сете. Он сказал только то, что сломал ракетку и «был доволен», – странный и несвойственный ему способ оправдать этот случай. Казалось, он хотел списать это на небольшое отклонение от обычного поведения, но теннисный мир углядел в этом намного больше. С учетом того, как влиял на него Надаль, легко увидеть в этом еще один шаг по пути медленного, но неумолимого угасания его удачи на корте.

Еще древнегреческий драматург Еврипид заметил, что «кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума». Боги тенниса, казалось, сводили Федерера с ума, оставив его с тринадцатью титулами Большого шлема, когда силы начали его покидать.

Часть 5. Величайший

Глава 15