Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира

То, что произошло сразу после того, как он стал чемпионом Уимблдона, покорило британскую публику. Слезы в момент победы на крупном спортивном мероприятии – не редкость даже в Англии, где открыто плачущих мужчин традиционно не одобряют. Однако, когда Федерер предстал для интервью на корте, он уже «взял себя в руки», как любят говорить британцы. Ответил на пару вопросов бывшей чемпионки Открытого чемпионата Франции Сью Баркер, подчеркнул, что наконец осуществил мечту детства. И когда он произнес слова «И вот я здесь!», его голос сорвался, из глаз хлынули слезы счастья – и он покорил куда больше сердец, чем те 13 800, которые учащенно бились в тот день на старой доброй арене.

«Нет никаких правил, регулирующих то, как следует себя вести, когда выигрываешь или проигрываешь, – сказал он на следующее утро. – Единственное, чего нельзя делать, – это кидать ракетку в публику и наносить кому-нибудь травмы. Есть люди, которые не улыбаются, когда побеждают, а есть те, кто потом улыбается неделями. Я – такой парень, что может дать волю слезам. Я думаю, это можно. Особенно когда люди видят, что осуществилась моя величайшая мечта, что для меня это просто невероятно. Мне рассказывали, что многие люди в толпе тоже плакали, тоже наслаждались моментом. Так здорово разделять радость с таким огромным количеством людей».

На одной из фотографий, сделанных сразу после финала, которую часто тиражируют, запечатлен фанат в швейцарской футболке, по лицу которого в самом деле текут слезы. Это Михаэль Пурек, член базельского клуба «Олд Бойз», который был партнером Роджера по тренировкам, когда тот был подростком.

Пуреку повезло наблюдать за выступлением старого приятеля на корте, а большая часть остального сообщества «Олд Бойз» прилипла к экрану телевизора в его маленьком клубном домике. «Это был великий день в клубе, – рассказал Сеппли Качовски, человек, научивший чемпиона Уимблдона играть в теннис. – Сначала я был в порядке, но потом так разнервничался, что едва ли мог смотреть тай-брейк, и потом я так перенервничал, что слишком рано открыл шампанское. Это был первый матчбол, и уже повсюду было шампанское, а Филиппуссис его спас. Все надо мной смеялись, но только во время одного матчбола, потому что потом Роджер выиграл. Мы плакали, пили и пели. Мы провозглашали тосты за Роджера. Мы так им гордились».

Тем вечером многие гордились Федерером, в том числе родители Питера Картера, Диана и Боб, смотревшие матч в далеком южно-австралийском городе Нереутпа. Они тоже пролили слезы за победу Роджера. Прошло меньше года после смерти Питера, но Боб в телевизионном интервью того времени признал, что триумф Роджера облегчил боль утраты: «Я очень рад. Это в самом деле замечательное чувство, потому что это Питер так повлиял на его карьеру. И, наблюдая за игрой Роджера, я мог в каком-то роде увидеть в этом немного Питера».

Как правило, встречаясь с прессой после финала, Федерер не отмечает ничьих вкладов в свой успех. Однако в момент своего триумфа он был рад признать роль Картера: «Питер был одним из самых важных людей в моей карьере. Если бы он был здесь, мы бы устроили грандиозную вечеринку. Я уверен, он наблюдал за всем этим откуда-то».

В тот вечер Федерер во второй раз был приглашен на ужин чемпионов Уимблдона в лондонский «Савой» – и на этот раз принял приглашение. Ужин всегда проходит очень поздно, поскольку на него собираются все чемпионы и финалисты, в том числе и юниоры, а некоторые играют в финалах до позднего вечера. Традиция первого совместного танца чемпионов мужского и женского турниров давно канула в Лету (на самом деле на ужине чемпионов Уимблдона не танцуют), зато обоих чемпионов одиночных разрядов просят произнести небольшую речь. Обычно это происходит где-то после полуночи. В своей речи Федерер сказал: «Я впервые посещаю это мероприятие. Пять лет назад, когда я выиграл юниорский титул, я отклонил ваше приглашение, потому что на следующий день играл в Гштааде. Сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Я горжусь тем, что присутствую здесь, и тем, что заслужил членство во Всеанглийском клубе лаун-тенниса и крокета. Я с нетерпением жду того момента, когда буду заглядывать на Уимблдон, чтобы постучать мячом просто ради удовольствия. Если кто-нибудь хочет ко мне присоединиться, то непременно позвоните».

На ужине рядом с Федерером сидел Франческо Риччи-Битти, президент Международной федерации тенниса. Припомнив разговор на корте в Риме во время церемонии награждения, восемью неделями ранее, когда Риччи-Битти отругал Федерера за проигрыш Феликсу Мантилле, Федерер посмотрел итальянцу в глаза и сказал: «Видите, мистер президент, я могу выигрывать такие матчи. Вы мной гордитесь, не правда ли?»