Рог белого медведя (СИ)

— Итак, месяц назад Восемь правящих домов получили анонимные послания, сообщавшие, что в скором времени в каждом из восьми основных Коннетаблей произойдут убийства. Убийства будут кровавыми и страшными, но этот чудовищный ритуал необходим для нахождения старинного артефакта — Большого Рога Медведя. Этот артефакт позволит избрать Верховного Канцлера, который получит власть над всеми восьмью Домами медведей.

Я поморщился. Мне совершенно не улыбалось нахождение этой древней палки. Сейчас парламент придерживается принципов большинства, и подсчёт голосов ведётся исходя из интересов народа. На мой взгляд, появление Канцлера станет ощутимым шагом назад в управлении. Зачем нам этот самодур или самодержец? Мне это совершенно непонятно. Артефакт украли весьма вовремя и, я бы даже сказал, правильно. Но, скорее всего, я — единственный, кто так считает. Желание власти и могущества всегда будоражило умы. А тут будет царь, почти бог. Ужас какой. Я тряхнул головой. А Талек меж тем продолжил:

— Кроме того, что в письмах предупреждалось об убийствах, в тексте письма есть фраза на древнем языке. Язык называется… Хм…

— Латынь, — помог я.

— Точно. Древний, забытый, никому неизвестный язык. Последний специалист умер примерно десять лет назад. И учеников у него не осталось. Никто не хочет изучать эту рухлядь, не имеющую практического применения. Все известные книги на этом языке уже давно переведены на всеобщий. Специалиста мы так и не нашли. Тот, которого удалось сыскать, путается, переводит одно слово дня три, а в итоге выдаёт вот уже пятый вариант.

— А словарь?

— Мы не нашли ни в одной библиотеке. Возможно, где-то они и есть, у коллекционеров и архивариусов, но поиски затянулись — редкость большая. Пока не нашли. Ищем.

— Что там, хотя бы приблизительно? — с надеждой спросил я.

Но Талек удручённо покачал головой.

— Если первую фразу он перевёл что-то про поиски утраченного, то с надписью кровью на стене — всё совсем плохо. Он сказал, что понятия не имеет, что там написано, и захлопнул перед моим носом дверь.

— Плохо. Что делать?

— Будем искать переводчика. Я спрашивал в Столичном Университете. Там обещали помочь, но пока тишина.

— Что показало вскрытие и твои исследования, Сиг?

— Старая зеленщица умерла быстро, от проникающего ранения в сердце. Все остальное проделывали уже с трупом. Я не буду останавливаться на подробностях, изложу только факты. Смерть наступила поздним вечером. Тело пролежало в тупике всю ночь. Все органы на месте.

Я кивнул, это всё я уже слышал, и вопросительно посмотрел на темноволосого, с растрепавшейся, видимо в очередной погоне, причёской, мужчину. У следователя наверняка появилась новая информация. Калле встал, громыхнув чем-то — он всегда носил странную одежду с огромным количеством карманов, в которых прятал порой самые неожиданные вещи

— Опрос местных жителей ничего не дал. Окна на пустырь не выходят. Там глухая стена. Место и время подобрано идеально. Никто ничего не видел и не слышал. Или вокруг все спали, или действовали тихо. А ещё… — следователь почесал нос.

— Да? — я подался вперед.

— Мы тут с Сигом посовещались и пришли к выводу, что их было двое.

— Двое? — не поверил я своим ушам.

Мало мне одного сумасшедшего, а их оказывается двое.

— Да. Один сильнее явно выше. Мы выяснили это по силе ударов и размеру ботинок. Это точно мужчина. Именно он убивал.

— Оборотень? — постарался я сузить круг.

— Трудно сказать. Высокий мужчина-человек тоже вполне подойдёт. Если всё-таки оборотень — то среднего роста или маленький.

— Не густо. Что со вторым?

Следователь снова почесал нос и выдал:

— Надпись кровью делал второй. Этот второй ниже, размер обуви меньше. Мы подумали…

— Что?! — нетерпеливо поторопил я.

— Может это баба? Ну, в смысле женщина… — сказал Калле.

Я не выдержал, стукнул кулаком по столу и запустил руку в волосы. Женщина? Вот этот кошмар сотворила женщина?

— Да. Ещё цветок это.… Как его, Сиг? — обратился следователь к Сигвальду.

— Цветок совершенно точно принесли с собой и положили над головой намеренно. Как будто извинения принесли за то, что убили, — невесело хмыкнул друг и продолжил, — цветок называется Хризантема Дарк. Она зелёного цвета. Оттенок ближе к салатовому.

— Понятия не имел, что такие вообще есть, — пробурчал я.

— Ну, она специфична. Помимо цвета у неё характерные закругленные кончики, напоминающие когти. Но бывают разновидности и без них. Определяющим всё же является цвет — салатово-зелёный.

— Так он же оранжерейный? Найти пытались?

— Тупик. В городских оранжереях его нет, популярностью не пользуется. Если и добавляют в букеты, то очень редко. И сейчас цветок не цветёт, я проверил. А частные оранжереи мы, сам понимаешь, обыскивать не можем. Навели справки, но везде получили отрицательный ответ. Отцвели Хризантемы Дарк и в открытом грунте. Они хороши ранней осенью. А сейчас уже дело близится к зиме. В оранжереях же выращивают те цветы, что можно продать, то есть — популярные.

— Я уже всю столицу облазил с этими цветами. Вот — и Калле показал на свою петлицу — Нашёл похожие, но цвет не совпадает. Мне они уже мерещатся.